Испанская грусть

ИСПАНСКАЯ ГРУСТЬ
Когда произносишь "Мадрид, Барселона, Гранада ", то будто слышишь звон мечей на поле брани, видишь, как падают на аренах сраженные быки, и многотысячная толпа восторженно ревет, приветствуя отважного тореро.

Очень трудно отделаться от романтического флера, которым всегда для нас была окутана Испания. А может, и не надо? Может, лучше постараться сохранить его и после того, как ты увидел, наконец, эту страну? Тем более, что девятидневная туристическая поездка (а с учетом длинной дороги из Америки, фактически, семидневная) - это ведь не погружение во все сферы жизни нового для тебя уголка земли, а только прикосновение. Легкое, и все же горячее, как дыхание выжженных степей Ла-Манчи, которую обессмертил на все века Мигель Сервантес. Человек явно авантюрного склада, солдат, потерявший в бою руку, он стал потом сборщиком налогов и за растрату, как сказали бы сейчас, попал в тюрьму. Там, вдали от мирской суеты и родился замысел "Дон Кихота".

Он хотел уехать в открытый Колумбом Новый Свет, но его, как выкреста, королевские власти туда не пустили. Вон когда еще действовал злосчастный пятый пункт! О принятии евреем Сервантесом католичества сохранилась выписка из церковной книги. Хотя - какая ирония судьбы! - в истории закрепился стойкий слух, что и сам-то Христофор Колумб, отважный мореплаватель, подаривший испанской короне богатые новые земли, происходил из марранов, крещеных евреев...

Кто знает, переселись Сервантес на новый континент, было ли бы создано величайшее творение, которым зачитываются люди в разных уголках земли без малого четыреста лет. Но Господни и человеческие пути и вправду ведь неисповедимы. Во всяком случае, мудрая, глубокая книга, которую долгое время считали просто пародией на рыцарские романы, перегнала все мировые шедевры по востребованности у современного читателя. Увы, благородство, честность, доброта перестает в наш жестокий век быть человеческим достоинством. Для прагматиков и рационалистов, которые всё просчитывают, прежде чем совершить поступок, эти качества - просто безумие, "съехавшая крыша".

Россияне питают давнюю, непостижимо постоянную тягу к Испании. Масла в огонь подлили Пушкин, Лермонтов, Светлов со своей Гренадой. В самом деле - "откуда у хлопца испанская грусть?" Почему нам всегда были так интересны испанские события? А уж гражданскую войну 36-го года мы пережили, как свою "родную". Дети сражающихся республиканцев, приехавшие в СССР, их красные пилотки с кисточками, которые потом перешли в нашу пионерскую форму, взмах руки - "но пасаран!" И ненависть к победителю Франко. В детстве я представляла его огромным и толстым, в черном, наглухо застегнутом френче и темных очках. Тоже довольно загадочная фигура. Будучи союзником Гитлера, он не уничтожил испанских евреев и дал приют тем, кто бежал из разных стран Европы. Тоже корни? Вполне возможно.

Очень долго Испания для Советского Союза была наглухо закрыта. И это подогревало интерес к ней. У меня в Москве осталась близкая подруга, испанка Росита. Из тех самых испанских детей. Она выросла в советском детском доме, окончила Ленинградский университет, вышла замуж за русского писателя. Росита научила дочку Машу, а потом внучку Сандру испанскому языку, который не ушел от нее, хотя она покинула родину семи лет отроду. Да и по-русски она говорила с заметным акцентом. Так они сильны, испанские корни.

Помню, как Росита впервые поехала к родным, в Мадрид, со своей, тогда еще маленькой дочкой. Русского мужа франкистские власти не впустили. Он побывал в Испании значительно позже, уже после смерти каудильо.

- Росита, ну, расскажи об Испании, - теребила я ее.

Она что-то сбивчиво начинала говорить и умолкала. По лицу ее текли и текли слезы...

Наконец, я в твоей Испании, Росита. Долго же до нее я добиралась. Когда мне позвонила Вера Белогорская, наш туристический агент в Балтиморе, я подумала: сейчас или никогда. Со словом "никогда" смириться было невозмож но. Итак, вперед, в Испанию!

И предстал перед нами, после длинного перелета, величественный город Барселона. Шумные улицы, толпы народа. Кроме большого количества туристов (49 миллионов их посетили страну в прошлом году, а бывало по 60 и более, при населении страны в 40,5 миллионов человек), жители здешних городов высыпают под вечер на улицы, сидят в кафе, маленьких ресторанчиках, наслаждаясь прохладой после дневной жары. Мы-то в Америке поотвыкли от гуляний по вечерним улицам - опасно.

Впрочем, нас сразу же предупредили: держите крепче сумки, не расслабляйтесь, тут воришек - пруд пруди. Это вам не Скандинавия. Нас пугали с ревом проносящиеся по улицам мотоциклисты. Именно они чаще всего срывают с плеч зазевавшейся туристки сумочку. Так что - берегись мотоцикла! Но, слава Богу, никаких происшествий подобного рода с нами не произошло.

Барселону невозможно представить без творений Гауди. Этот самобытный, ни на кого не похожий архитектор -художник придал городу нечто такое, что делает его совершенно особенным. Великое счастье для горожан, что он жил и работал здесь всю свою жизнь. Мы увидим за время путешествия множество великолепных церквей, но такого, как храм Святого Семейства, нет ни в одном другом уголке Испании, ни за её пределами. Да и быть не может. Гауди неповторим. Стометровые башни храма вздымаются над всей Барселоной, хотя позже здесь было построено немало высоких зданий.

Гауди называют реформатором в архитектуре, но он, скорее, революционер. Этот человек буквально взорвал всю существующую до него систему градостроительства. Объединив готику, барокко, он привнес невиданные до него материалы, стилистику, по сути стал предвозвестником абстрактного искусства.

Я не берусь описывать весь грандиозный храм Гауди, который он, кстати, не успел закончить. Скажу только о том, как смело и необычно вписал архитектор природные детали в готику храма. Один из порталов фасада Рождества представляет собой как бы высоченный кипарис, где нашли убежище белые птицы. В остроконечные башни вмонтированы... каменные улитки. Врата Милосердия украшены многочисленными лепными растениями. Это - поистине земная песнь Человека, обращённая к Богу.

Изображения птиц, драконов, разных зверей и цветов, переплетенных древесных ветвей - все эти абсолютно новаторские детали создают атмосферу теплоты, какой-то домашности, близости человека к небу, его таинствам. В этом есть даже что-то языческое, хотя сам Гауди, будучи ревностным католиком, может, и возмутился бы такому предположению.

Несомненно одно: Гауди думал о том, чтобы церковная архитектура не подавляла человека, хотел сказать: Бог рядом с тобой, а не вознесен в какие-то дальние выси. Говорим же мы: нельзя жить без Бога в душе. Гауди воспевает не поклонение Богу, смешанное со страхом, а живое, теплое чувство.

Гауди первым стал использовать в своих работах железобетон, испанскую керамику, стекло. Мы побывали в знаменитом Парке Гуэль. Это тоже наследие Гауди. Поднимаемся по широкой лестнице, украшенной интересными орнаментами. Посидели на широкой скамье. Вся из мелких керамических осколков, она так и переливалась на солнце. Неподалёку золотились кусты цветущего испанского дрока. А где-то совсем рядом - Средиземное море, его свежие ветры смягчают здешний климат.

Если слово Барселона и напоминало мне звон средневекового меча, то удивительный Гауди своими фантазиями сделал этот город праздничным, уютным. Побродить бы еще и еще по широкой пешеходной улице Рамблас, выйти на площадь Каталонии, послушать плеск воды в фонтанах.

Но времени в обрез, надо спешить увидеть еще несколько городов, от названий которых сердце начинает биться сильнее.

Группа наша большая - более пятидесяти человек. Нас везет белый двухэтажный автобус. Нахожу место наверху. Оттуда - прекрасный обзор. Тронулись в дальний путь, и Испания со своими горами, оливковыми рощами, виноградниками, большими и крохотными городами устремилась навстречу. И я чувствую в себе знакомую нервно-радо стную дрожь от предвкушения новых дорог, новых мест - есть ли что-либо более привлекательное, более волнующее на этом свете?


И Каталония, и соседняя автономная область Валенсия или Леванте (восток) - благодатные края. Здесь - неоглядные апельсиновые рощи, яблоневые, персиковые сады, виноградники. В этих краях ежегодно собирают до четырех миллионов тонн цитрусовых. А еще овощи и даже рис. Культуру его возделывания привезли с собой арабы.

Вообще-то Испания - страна засушливая. Реки ее мелеют, даже пересыхают. 75 процентов территории страдает от безводья. И только на севере, на берегах Бискайского залива, в Галисии, Астурии нет недостатка во влаге.

Наш путь лежит в Андалузию, или, как говорят испанцы, Андалусию, с ударением на "и".

История не знает простоты. Пути движения разных племен и народов запутаны, одни исчезают, другие, наоборот, достигают расцвета. Древние римляне, по нынешним понятиям, были типичными оккупантами. Но, покоряя многочисленные "варварские" земли, они несли высокую культуру, свою звонкую латынь, которая осталась не только в Италии, но и в Испании, Франции, Португалии, Румынии.

История Испании, пожалуй, самая причудливая. Это настоящий многослойный пирог. В древности Пиренейский полуостров населяли иберы, потом пришли кельты и широко расселились здесь. Затем сюда забрели с территории нынешнего Ливана финикийцы, а их впоследствии прогнали воины Карфагена, крепко угнездившегося на землях полуострова. Могущественный Рим не вынес успехов соперника, и, в ходе Пунических войн, Карфаген, как известно, был разрушен. И не просто разрушен, а стерт с лица земли. Войска Ганнибала разгромлены, и Карфаген навсегда исчезает с исторической арены.

Римляне двинулись на Пиренеи, вольготно расселились там на целых два века. Но силы Древнего Рима угасали, слава великой империи близилась к закату. А тут с Северо-Запада, из Германии приходят полные молодой энергии вест-готы, вытесняют римлян и устанавливают свою столицу в городе Толедо.

В последующие годы в Испании утверждается христианство, ему придается статус государственной религии. Страна стала стойкой защитницей католицизма, который позже закалялся в борьбе с арабами.

Вот при каких обстоятельствах пришли сюда арабы, которых тогда в Испании называли маврами, хотя это и неверно. Вест-готы собирались в Толедо на свои ассамблеи и выбирали монарха. Но, как всегда, не обошлось без распрей и борьбы за власть. Южная часть королевства выставила на пост монарха свою кандидатуру - герцога Родриго. Остальные с этим не смирились и решили... пригласить воинов из Северо-Африканского халифата, чтобы они наказали смутьяна и помогли навести порядок в стране.

Поистине опрометчивый шаг! Очень оперативно переправился через Гибралтарский пролив полководец Тарик бен Саид с войском, смешно сказать, в 7000 человек и 19 июня 711 года наголову разбил войско Родриго. Погиб в бою и сам незадачливый герцог.

Вест-готы наивно полагали, что мавр, сделав свое дело, уберется восвояси. Но не тут-то было. Тарик бен Саид был хитер и предприимчив, а молодые исламисты полны сил и стремления обращать в свою веру как можно больше народов. Ведь всего 60 лет прошло после смерти пророка Мухаммеда.

В течение двухсот лет, что были здесь римляне, они понемногу завоевывали Испанию. Арабам же понадобилось всего лишь пять лет, чтобы покорить ее. Свободной осталась только Астурия на севере, среди своих неприступных гор. Позже оттуда и пошла реконкиста - освободительная война.

Завоеватели-римляне построили на землях Испании города, дороги, акведуки. В Сеговии, например, древний акведук римской эпохи подавал воду еще совсем недавно. Мост через Гвадалквивир в Севилье стоит до сих пор. Существует римский театр, которому более 2000 лет. Сейчас в нем проходят фестивали, театральные представления. Сюда собирается масса народа не только из-за зрелища, но и чтобы почувствовать атмосферу давно минувших дней.

Арабы пришли в Испанию в пору своего расцвета. Они не грабили и не убивали мирных жителей, как мы могли бы предположить, а просто обращали их в мусульманство. Причем, тоже не насильственным путем. В ход пускались сугубо экономические рычаги. Если земледелец отказывался переходить в новую веру, ему говорили: хорошо, оставайся христианином, но плати за это специальный налог. Если еще учесть, что завоеватели принесли с собой намного более высокую аграрную культуру и быстро ее начали внедрять, то создавшаяся в то время ситуация становится ясной.

Большинство сельскохозяйственных терминов в испанском языке - арабские. Так сильно было влияние пришельцев. Они внедрили на этой засушливой земле оросительную систему, фактически дали ей жизнь, стали рафинировать сахар, возделывать рис.

Восемь веков держалась арабская цивилизация. Здесь жили выдающиеся ученые, писатели, философы, математики, астрономы, врачи. В годы мавританского владычества начался взлет культуры в стране.

Когда арабы были изгнаны из Испании, часть их не хотела покидать давно ставшие родными обжитые места - они приняли христианство. Их называли мориско. Но в конце концов и их депортировали из страны, выселяли целыми селениями. И вот сейчас часть испанской интеллигенции стала говорить о ненужности такой акции, о жестокости, проявленной к невинным земледельцам. Но жестокости в Испании хватало в разные периоды ее истории. Да и только ли в Испании!

Мы проехали плодородную Валенсийскую область и подъезжаем к Гранаде. Навстречу бегут безлесные холмы, оливковые рощи на красноватой земле. Оливковое дерево - редкостный долгожитель. 500-600 лет для него - еще не старость. Крестьяне обрубают старые ветви, и дерево возрождается, снова плодоносит.

Легендарный город Гранада, прежде всего, известен миру своей Альгамброй, которую Юнеско включил в число ценнейших памятников мировой культуры.

"Светлая звезда, упавшая на землю", - так цветисто называли испанские мавры Гранаду. А еще она похожа, в распадке холмов, на раскрытый плод граната. Говорят, отсюда и имя этого прекрасного города, некогда столицы богатейшего арабского халифата. Зной южного солнца смягчается прохладой, веющей с гор. Здесь строили дворцы, разбивали благоухающие сады с фонтанами.

Вот она, Альгамбра, которая всегда казалась мне чем-то вроде придуманной сказки. Теперь вижу воочию. Красноватый, уже изрядно выцветший от времени, беспощадного солнца цвет крепостных стен. Аль-камра - по-арабски "красная". Толпы туристов. Еще бы, ведь люди стекаются сюда со всего света. Японцы азартно работают фотоаппа ратами, кинокамерами. Немцы, англичане, французы. Туристическая мекка.

Снуют вездесущие цыганки, стараясь каждому сунуть в руку миртовую веточку. Взял ее - не отстанут со своими гаданиями-предсказаниями. Но мы спешим мимо.

Альгамбра - это целый ансамбль строений, дворец-крепость. Описывать ее не стану. О ней довольно хорошо известно. Просто молча походим по этим дворикам, прохладным залам, где халифы принимали послов, обедали, отдыхали, пройдем в бывший гарем, послушаем тихий перезвон фонтана, выйдем в сады Альгамбры, благоухающий розами всех видов и сортов.

Известный американский писатель Вашингтон Ирвинг в 1826 году впервые приехал в Испанию, которая поразила его необычной историей, ярким колоритом, смешением культур. Позже его назначили послом США в этой стране. Весной 1829 года, в обществе русского дипломата, князя Долгорукова, приехал в Гранаду. Князь Долгоруков не оставил потомкам никаких записок об этом. Зато Ирвинг написал целую книгу об Альгамбре. Это причудливая смесь записок путешественника, истории испанских арабов, местных сказок и таинственных легенд об этом удивительном месте.

"... мусульманская крепость посреди христианского края, азиатский дворец среди готических строений Запада - прекрасный памятник доблестному, разумному, вежливому народу, который нагрянул, владычествовал, процветал, исчез". Так заканчивает Ирвинг одну из глав своего произведения.

Как видим, писатель безоговорочно отдает свои симпатии арабам, которые достигли тогда пика своей культуры. Что ж, не будем к нему строги. Восток в разные времена обладал для европейцев большой притягательной силой, очаровывал, как старые рубаи. Но времена меняются, людские симпатии и антипатии тоже...

Восемь столетий арабского правления оставили свои чёткие следы. Тонкие, причудливые орнаменты навсегда остались в изумительном прикладном искусстве Испании. Стоит только посмотреть на большие настенные тарелки из керамики, расписанные мелким причудливым узором. А все эти клинки, мечи и ножи из толедской стали, чеканка на металле. Что это, если не Восток!

Да и в характере испанцев есть много такого, что сильно отличает их от остальных жителей Европы. Думаю, что испанский взрывной темперамент (хорошо это знаю по своей Росите) идет не от кельтов и вест-готов. Самые смуглые испанцы живут тут, в Андалузии. В их генах течет и арабская, и цыганская, и еврейская кровь. Если у нас в Москве про одного поэта говорили "адская смесь" (мать-еврейка, а отец-армянин), то что же тогда сказать о жителях Гранады, Севильи, Кордовы?

Нас встречает Севилья, кем только не воспетая Севилья. Здесь жила когда-то цыганка Кармен, скромная работница местной табачной фабрики. Ее историю поведал нам Проспер Мериме, а Бизе написал свою бессмертную оперу. Тут родились римские императоры Траян и Адриан. Много событий случилось в этом городе, умножая и славные, и трагические страницы его длинной истории.


В 1481 году в городе началась эпидемия чумы. Инквизиция приговорила к смерти пятерых горожан-марранов, обвинив их, ни много, ни мало, в том, что они намеренно занесли страшную болезнь в город. Знакомо, не правда ли? Пять сожженных на костре евреев - первые жертвы инквизиции. Позже такие судилища перекочевали в Италию, Францию, но самой жестокой была испанская инквизиция.

Печальный факт: Великий Инквизитор Торквемадо, обладавший при королеве Изабелле и короле Фердинанде огромной властью, был марраном. Стремясь доказать, что он - самый ревностный в стране католик, он не щадил своих жертв, особенно братьев по крови. На его совести 10 тысяч погибших "еретиков".

Вот так все непросто складывается в истории.

Инквизиция просуществовала в Испании до ХIХ века. За это время было убито З40 тысяч человек. Тогда, при Торквемадо, началось преследование евреев, их насильственное крещение. Но и оно не спасло многих от гибели. Одних сожгли, на других накладывали епитимьи, заточали в тюрьмы. Наконец, вышел королевский указ о выселении евреев из страны. Люди не имели права вывезти что-либо из своего имущества. Правители мечтали за их счет поправить опустевшую казну.

170 тысяч евреев покинули Испанию. Многие в поисках лучшей доли отправились в соседнюю Португалию, остальные рассеялись по Европе, Балканам, Северной Африке. Испанские евреи-сефарды говорили на собственном языке ладино. Это смесь иврита и старо-испанского.

А появились евреи на Пиренеях давно, еще в бытность римлян. Своего расцвета общины достигли при арабах. Халифы охотно брали толковых людей на службу. Евреи служили сборщиками налогов, разведчиками, даже послами и визирями.

Мы увидели старые синагоги в Кордове и Толедо, побродили по узким улочкам бывших еврейских кварталов, постояли у памятника знаменитому ученому Средневековья Маймониду. И его семья вынуждена была бежать из Кордовы, спасаясь от инквизиции. Позже он осел в Египте.

Жестокое испанское развлечение - бой быков - мы не увидели. Зато вечером отправились на концерт фламенко. Однажды в Москве, в Доме Литераторов, я видела фламенко в исполнении одной-единственной танцовщицы. Сначала смотрела с интересом, а потом наскучило. И потому у меня сложилось предубеждение, которое в Севилье рассеялось без следа.

Театр "Эль патио севильяно". Довольно скромный зал. Моя соседка, жительница Петербурга, проворчала: "Ну, что это за театр против наших-то!" Но вот открылся занавес, гитаристы ударили по струнам, невысокий человек уже не первой молодости в черном костюме и белой рубашке запел высоким, гортанным голосом. Вышли девушки в ярких платьях со множеством оборок, которые мы видели на куклах в сувенирных лавочках. Застучали в их руках кастанье ты. Начался песенно-танцевальный спектакль, которому нигде нет аналогов.

Нам никто не переводил, о чем пел артист. Да и зачем? И без того ясно, что это песни о любви, и грустно-задум чивые, и веселые. Песни и танцы то сменяли друг друга, то исполнялись вместе. Гордая осанка женщин, суровые, даже непроницаемые лица мужчин создавали впечатление стройного рассказа о жизни, о любви, ее радостях и страданиях. И сколько во всем азарта, неистовой страсти, темперамента! Как русский романс многое взял из цыганских песен, так и это действо напоминает таборные танцы. Только четче и строже их рисунок.

Возвращались поздним вечером. Севилья не была объята ни мраком и ни сном, а вся сияла огнями. Улицы были полны гуляющего народа. После долгой изоляции Испания живет открыто, широко. Тут достаточно разных проблем, но за последние два десятилетия страна поднялась, экономически окрепла. Раньше Испании помогали, теперь она сама помогает бедным странам.

Сюда стекаются эмигранты, конечно, из Африки - до нее рукой подать, из арабских стран, из России, Украины. Многие живут нелегально, но при этом работают, покупают квартиры и дома, получают медицинскую помощь, учат детей в испанских школах. Испанию облюбовали русские богачи. Либеральные местные законы позволяют им чувствовать себя здесь весьма вольготно.

Мы увидели в Испании множество красивых людей. Здесь любят вкусно поесть, выпить доброго вина, но толстяков, которыми славна наша Америка, встретили очень мало. К тому же они могли быть выходцами из других краев.


В какой город не приедем, то начинается фестиваль или ярмарка, то они только что закончились. Не проходило ощущение праздника. В Валенсии видели шествие - огромная толпа нарядных людей несла статую святой, покровительницы города, украшенную цветами. Молодые женщины, маленькие девочки в длинных платьях с воланами так красочны, так живописны.

Когда я была в Египте, то очень удивилась, увидев знаменитые пирамиды на самой окраине Каира. Всегда думала, что они где-то далеко-далеко, в пустыне. А пустыня-то вот она, рядом с огромным городом.

Так же произошло и с Ла-Манчей. Представляла сухую, выжженную степь в отдаленной окраине, в глуши. А эта провинция совсем недалеко от Мадрида. Впрочем, Мадрид во времена жителя процветающей Севильи Сервантеса был и в самом деле маленьким глухим селением. Степь давно освоена. Желтеют поля созревающей пшеницы, тянутся яблоневые сады. Степь, еще не совсем увядшая в это время года. Но вот появились ветряные мельницы с медленно крутящимися крыльями. Не хватало только благородного идальго дон Кихота на Росинанте да его верного слуги и оруженосца, веселого толстяка Санчо Пансы...

Самое сильное впечатление от Мадрида - это его знаменитый музей Прадо. Чтобы по-настоящему почувство вать дух страны, надо увидеть творения ее художников. А тут такое великое богатство! Я всматривалась в суровые лица на полотнах Эль Греко. Да нет, не такие уж они суровые. Глаза обращены внутрь себя в поисках мучительного пути, который и есть поиски истины.

В этих огромных переходах ищу залы Гойи, как ищут в большом незнакомом городе затерявшуюся улицу. Наконец, с помощью вежливых служительниц, выхожу на правильный путь. После Эль Греко и Веласкеса Гойя обрушива ется на тебя своей земной мощью, своим страстным отношением к жизни. Никто в мировой живописи так не понял и не изобразил человека в его красоте и безобразии.

Выставку портретов Гойи я успела увидеть нынешней весной в Вашингтоне. Поэтому отсутствие в Прадо его знаменитых картин "Маха обнаженная" и "Маха одетая" меня не огорчило, как многих других членов нашей группы.

Испанцы сберегли своего Гойю. Его произведений очень мало в музеях других стран. Поэтому только здесь, в Прадо можно познакомиться по-настоящему с его творчеством. Но времени так мало, а художник так велик, так необъятен. Королевы с лицами крестьянок и крестьянки с осанкой королев, туповатые инфанты и самодовольные властители - какая галерея лиц! И вот его "капричос" - жесткий и мрачный взгляд на человечество. Целый зал посвящен "черной живописи" Гойи с ведьмами, монстрами и прочими уродливыми существами.

Говорят, что многие приходят в Прадо ради нидерландского живописца Босха. Это и понятно. Именно сюда попали три его шедевра: "Искушение Святого Антония", "Воз сена" и "Сад наслаждений". Странный мир художника с его аллегориями, гротеском, сумевшего в своем XV веке предвосхитить сюрреализм уже нашего времени.

Всего, что мы увидели в Испании, в одном очерке не расскажешь. Но не могу умолчать о главном действующем лице нашего путешествия - о гиде Михаиле Васильеве. Все его называют то ли для краткости, то ли еще почему Мишей. Впрочем, наш шофер Хулио почтительно именовал его "дон Мигель". Сколько я видела и слышала на своем веку экскурсоводов! Лет двадцать пять назад нашу группу в Англии сопровождала русская эмигрантка, портниха из Харбина. Когда мы проезжали мимо места, где состоялась битва между войсками Алой и Белой Розы, она меланхо лично обронила: "Тут тоже проходили военные".

Это, конечно, крайний случай, обидно было, что он происходил в Англии. Были у меня гиды, скупые на слова, или наоборот, чересчур болтливые, которые хотели высказать все, что знали о том или ином предмете. Когда-то давно я напечатала в "Комсомольской правде" статью "Ключи от города" об экскурсоводах хороших и плохих и о том, каким он должен быть.

Так вот теперь я знаю: он должен быть похожим на Мишу Васильева. У него и в самом деле была в руках целая связка ключей от разных испанских городов. Без его рассказов я уже не представляю этой поездки. Он ее осветил своим умом, знаниями, своей любовью к стране. И это последнее, может быть, самое главное. Именно она сообщает эмоциональную приподнятость без патетики, умение рассказать так, чтобы все вошло и в голову, и в душу.

Группа была не только большая, но и сложная по своему составу: примерно половина туристов из России (Москва, Петербург) и половина - из США. Вначале чувствовался холодок, отчуждение между этими половинами. Но постепенно все это таяло, при расставании обнимались, обменивались адресами и телефонами. В основном заслуга тут тоже его, Миши. Великолепный психолог, он быстро уловил ситуацию, уровень подготовки людей, и его рассказы были интересны всем. Он проявлял удивительный такт, когда касался "острых" тем, ни на чем не педалировал, не настаивал. Мы слушали рассказы человека, глубоко знающего свой предмет, к тому же - по-настоящему интеллигентного.

Ведь иной раз так и хочется заткнуть уши от нудных перечислений, поверхностных, неинтересных, которые обрушиваются на нас в туристических автобусах. Когда в микрофоне раздавался спокойный, какой-то очень доброжела тельный голос Миши Васильева, сон, какими бы мы усталыми не были, тут же проходил, и мы навостряли уши. В автобусе стояла тишина, какая бывает на лекциях любимого преподавателя. Что там говорить, мы его просто полюбили, причем, всей нашей большой командой. Потому-то он и стал для всех Мишей, потому никто ни разу не опоздал, и все дружно, без ворчаний и ссор, разгружали и выгружали чемоданы. Работа не из легких, учитывая, что это надо было проделывать каждый день.

Кто же он и откуда, Михаил Васильев? В 84-ом году окончил тогда еще Ленинградский педагогический институт имени Герцена, факультет иностранных языков, год работал на Кубе, испанским владеет безукоризненно. Занимался журналистикой, брал интервью у Иглесиаса, Доминго, Монсеррат Кабалье. Когда-то читал со сцены Зощенко, был городским лауреатом чтецов, всерьез хотел стать актером.


А сейчас он разорван пополам: старший преподаватель испанского в своем университете осенью и зимой; а весна и лето - это Испания, ее длинные маршруты, работа гида. Квартиры в Петербурге и в Малаге.

- Конечно, я, коренной ленинградец, очень скучаю от разлуки со своим городом, - говорит мне Миша. - Но вот наступает время покидать в октябре теплые края, и у меня сжимается сердце. Когда за моим окном моросит унылый дождь, я вспоминаю свою чудесную Малагу.

Только на зарплату преподавателя в России прожить трудн'[an error occurred while processing this directive]'о, потому он и взялся за беспокойную работу гида. Она дает деньги. Она ему интересна. Ведь тур - это как бы и театр, и университетская аудитория, и знакомство с разными людьми, к чему он привык в годы своей журналистской деятельности.

Вот каких экскурсоводов выдает сейчас Россия. Пусть поневоле, пусть от бескормицы, зато какое счастье встретить такого гида. Много образованных людей из России сейчас пустились в подобное плавание. Наверное, среди них немало и хороших гидов. Но первое место, без колебаний, я отдаю нашему Мише, дону Мигелю.

Нельзя не сказать похвальное слово испанской туристической кампании Марфель. Обслуживали нас безукоризненно: встречали, провожали, быстро размещали в отелях с хорошим двухразовым питанием. И все это за 1230 долларов. По сравнению с другими - недорого и вполне прилично.

Мы прощаемся с Испанией, и в сердце поселяется "испанская грусть". Откуда она, в самом деле? Столько видела стран, а вот, поди ж ты...