Угличский детектив

Я приехал в Углич в трескучие январские морозы. Туристов зимой там мало — все в основном приезжают летом на круизных теплоходах по Волге. Так что бродил я по парку в Кремле (а именно так называется историческая часть Углича, хотя никакого кремля, то бишь крепости, там давно уже нет) в полнейшем одиночестве.

Hавстречу мне попался высокий пожилой мужчина с черной бородой. Разговорились... Узнав, что я журналист, он произнес фразу, которую я почему-то очень хорошо запомнил: “Hy, тогда вы, конечно, слышали о той странной истории, которая, якобы, произошла в нашем городе”.

Сказал он это так, будто “странная история” произошла всего несколько лет, а не четыре с лишним века тому назад; а его “якобы” выражало не сомнение, а наоборот, полную и непререкаемую веру в случившееся...

Весной 1584 года, после смерти Ивана Грозного, в Углич был отправлен его младший сын, царевич Дмитрий, вместе с матерью-вдовой, царицей Марией Нагой, и большой свитой. В 1591 году царевич погиб. Оборвалась династия русских царей, ведущих свою родословную с IX века от легендарного Рюрика, основателя первого древнерусского государства. Согласно официальной версии, Дмитрий упал, играя с ножом, и напоролся на его острие. Но царица в убийстве сына обвинила людей Бориса Годунова.

Это и есть та самая “странная история”, которая произошла в Угличе. До сих пор она вызывает разные толки, рождает массу версий. Некоторые историки и публицисты по сей день считают тайну нераскрытой. Что же, действительно, здесь произошло? Гибель от несчастного случая? Убийство по приказу Бориса Годунова? Подмена царевича с целью спасти его — и убийство совсем другого человека?.. *

Чтобы разобраться во всем этом, нам надо обратиться к тому, что происходило во второй половине XVI века при дворе Ивана Грозного и, в первую очередь, проследить восхождение звезды Бориса Годунова.


... Если верить летописям









Взлет Годунова и его стремительное вхождение во власть всегда вызывали зависть его окружения. Впервые имя Бориса всплывает в 1570 году, когда он является одним из оруженосцев Ивана Грозного. Он укрепляет свое положение женитьбой на дочери главного опричника — царского любимца Малюты Скуратова.

В 1580 году Грозный выбрал сестру Бориса, Ирину, в супруги царевичу Федору, в связи с чем Борис был пожалован в бояре. Годом позже самодержец в порыве гнева убил своего старшего сына, Ивана, вследствие чего Федор сделался наследником престола. А умирая, Грозный назначил Годунова одним из опекунов Федора.

Царствование Федора Иоанновича началось смутой в пользу Дмитрия, последствием которой и явилась ссылка малолетнего царевича с матерью и родичами в Углич — их удельное княжество.

Они жили там во дворце, от которого сохранилась ныне одна Палата удельных князей, стоящая посреди Кремля. И вот, где-то неподалеку от входа в нее, 15 мая 1591 года погиб царевич Дмитрий.

... Если верить летописям, этот день выдался жарким. Мария Hагая вернулась из церкви с обедни, сама прошла во дворец, а сына отпустила погулять во внутреннем дворике. С царевичем были нянька, двое прислуг и четверо мальчиков. Дети играли в «тычку», или «ножички», но играли не ножом, а «сваей» — тонким стилетом четырехгранной формы, предназначенным для колющих ударов.

Царевич страдал «падучей» болезнью (эпилепсией), и приступ начался, когда в его руке была «свая». Падая, Дмитрий напоролся на острие горлом.
Выскочив во двор из-за обеденного стола, мать Дмитрия, Мария, набросилась на няньку и обрушила ей на голову несколько ударов поленом. При этом Мария кричала, что ее сына зарезал сын няньки, Осип Волохов.
Hагая велела ударить в набат. Угличане бросились к дворцу. Перебили и тех, кто был якобы повинен в гибели царевича, и даже тех, кто пытался вступиться за них. Осип Волохов, укрывшийся в церкви, стал последним из пятнадцати, кто был убит в этот день в результате самосуда.

Через несколько дней из Москвы прибыла комиссия, возглавить которую Годунов поручил боярину Василию Шуйскому. Расследование велось максимально тщательно, были опрошены сотни людей. Допросы проводились публично, во дворе Кремля, в присутствии десятков любопытных. При таком ведении дела фальсификация показаний и давление на свидетелей были исключены **. Главными же свидетелями гибели царевича были четверо мальчиков, нянька Волохова и две прислуги.

Их показания и легли в основу заключения комиссии, которая пришла к выводу, что «смерть царевичу Дмитрию учинилась божьим судом» в припадке падучей болезни... Горожан же, убивших государевых людей, обвинили в измене и жестоко наказали — многие были казнены, другие посажены в темницы или сосланы в Сибирь. Марию Нагую постригли в монахини.
Возможно, таким образом во всей этой истории была бы поставлена точка, если бы в 1598 году Борис Годунов не стал царем, а затем в Польше не объявился бы Лжедмитрий I, вторгшийся в Россию.

Выводы комиссии Шуйского тогда, в 1591 году, были признаны всей Россией, да и сегодня серьезными историками практически не оспариваются. И, тем не менее, при имени Бориса Годунова в памяти каждого из нас первым делом всплывают не строки из учебника, а знаменитое пушкинское: «...и мальчики кровавые в глазах».


Кому был выгоден миф о Годунове-злодее?







Обвинения в адрес Бориса опирались не на факты, а на примитивно толкуемую логику «кому выгодно?» — и посему основывались на соображении, что смерть Дмитрия расчищала ему дорогу к трону. При этом почему-то забывали, что Дмитрий вообще не имел никаких прав на престол! Он был сыном пятой жены Грозного, тогда как церковь признавала не более трех браков и, следовательно, законными наследниками могли считаться лишь потомки трех первых жен.

Против версии об организации убийства Годуновым говорят и другие факты. Во-первых, в случае гибели царевича по вине Бориса, враги Годунова смогли бы если не свалить его, то, по крайней мере, сильно пошатнуть его положение. Во-вторых, Борис Годунов не отличался жестокостью и беспощадностью. И все-таки, уж больно ладно ложится версия с убийством Дмитрия в контекст стремительного взлета Бориса — от оруженосца до царя.

Человека, убийством расчистившего себе дорогу к трону, усматривали в Борисе и автор «Истории государства Российского» Карамзин, и такие историки, как Костомаров и Соловьев. В довершение всего, такую версию событий освятил гений Пушкина. Его, правда, меньше всего интересовала подлинная история.

Волновали поэта вечные проблемы добра и зла, гения и злодейства, целей и средств. Но, в конечном счете, Годунов (и не он один — ведь и Сальери на самом деле не отравлял Моцарта!) для всех нас стал именно таким, каким его изобразил Пушкин...

Впрочем, у героев поэта были прототипы 400 лет назад. В 1601 году в Польше появился некто, объявивший себя царевичем Дмитрием, и обратился к королю с просьбой помочь вернуть «отцовский престол». В 1605 году, воспользовавшись крестьянской войной и изменой московской знати, предавшей Годунова, претендент с польскими войсками вошел в Москву. Но уже через одиннадцать месяцев бояре, воспользовавшись народным восстанием в Москве, убили самозванца и возвели на престол Василия Шуйского.
Тот — очевидно, первым — объявил, что царевич Дмитрий был убит по приказу Бориса Годунова, и повелел причислить убиенного к лику святых. Останки царевича перенесли в Москву, в Архангельский собор Кремля.

Вспомним кстати, что именно Шуйский был некогда главой комиссии, сделавшей совсем другой вывод из своего расследования...

Кому был выгоден миф о Годунове-злодее? Здесь ответы очевидны. Сперва — Лжедмитрию I, нуждавшемуся в моральном оправдании своей авантюры: ведь одно дело — низложить законного царя, и совсем другое — свергнуть тирана и убийцу. Затем, когда пал Лжедмитрий, это понадобилось взошедшему на трон Василию Шуйскому, и тоже для своего оправдания. Доказательством злодейства Бориса стало и спешное причисление убиенного царевича к лику святых — даже невольный самоубийца святости обрести не может. Все эти меры должны были представить воцарение Шуйского не очередной узурпацией, но актом высшей справедливости...


Вскоре объявился второй самозванец, и в конце 1608 года Углич заняли войска Лжедмитрия II, — однако, горожане изгнали их. В течение следующих лет поляки неоднократно угрожали городу, но лишь весной 1611 года войска Яна Сапеги, использовав помощь изменника, открывшего ворота крепости, захватили и сожгли Углич. Город и окрестности были настолько разорены, что еще очень долго пребывали в запустении.

Как бы то ни было, события, открывшие эпоху Смутного времени, навсегда оказались связанными с ныне тихим городком на Верхней Волге.

Самый древний памятник на территории Кремля — палата дворца удельных князей, небольшая часть грандиозного дворцового комплекса, воздвигнутого князем Андреем Большим в 80-е годы XV века. Это сооружение уникально — в России сохранилось лишь несколько гражданских построек столь далекого времени. Оно примерно на десять лет старше Грановитой палаты московского Кремля. Именно здесь, у его стен, погиб царевич Дмитрий.

Дворец был разрушен в годы польской интервенции. Сильно пострадавшая и обгоревшая палата долгое время стояла в запустении, и ее едва не разобрали на кирпич. Но в 1801 году купец Кожевников отремонтировал здание, починил кровли, пристроил к северной стене односкатное крыльцо. В конце XIX века, к трехсотлетию гибели царевича Дмитрия, была проведена еще одна реставрация. К палате тогда пристроили крыльцо в псевдорусском стиле, черепичное покрытие заменили медным с декоративной решеткой на коньках и подзорами.

С судьбой царевича Дмитрия непосредственно связан и еще один памятник угличского Кремля — церковь Дмитрия «на крови», то есть, на месте убийства. В России была традиция возводить храмы на месте гибели августейших особ — самый известный из них поставлен в Петербурге, там, где погиб император Александр II.

Напоминает о таинственной трагедии XVI века и церковь, построенная на берегу Волги в 1692 году, на средства княгини Черкасской, из рода царицы Марии Нагой. Внутри храм покрыт интересными росписями, среди которых, безусловно, наиболее любопытна грандиозная композиция на западной стене — «Убиение царевича Дмитрия». Она является редким образцом исторической живописи в интерьере культового памятника.


«Ссыльный» набатный колокол









Развитие сюжета прослеживается слева направо и включает несколько последовательных сцен. Наверху в тереме — сцена одевания царевича, внизу у лестницы — эпизод убийства, чуть выше — плачущие над царевичем царица и кормилица в окружении сбежавшихся угличан. Справа — сцена расправы жителей города над убийцами, скачущие в Москву гонцы и перенесение останков Дмитрия в столицу. Венчает композицию панорама московского Кремля и изображение царевича в виде святого. Выполнена роспись артелью художников московского подрядчика Сапожникова в 1772 году.

В церкви хранится и уникальная реликвия — «ссыльный» набатный колокол XV-XVI веков, возвестивший о гибели царевича. Этот колокол, словно человек, был наказан плетьми и отправлен в ссылку! Его признали «виновным» в призыве народа к мятежу против властей...

Битый плетьми, лишенный языка и уха, колокол отправился в Сибирь. На нем выгравирована надпись: «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Дмитрия в 1591 году, прислан из гор.

Углича в ссылку в град Тобольск к церкви Спаса, что на Торгу, а потом на Софийской колокольне был «часобитным». Весу в нем 19 пудов 20 фунтов.» Возвращенный из трехвековой ссылки, он в 1892 году стал первым экспонатом музея древностей, который разместился в здании палаты.

Перед иконостасом церкви стоят и необычные, обитые восточной парчой носилки, в которых останки царевича были перенесены в Москву. Они были возвращены в Углич в 1630 году, когда на месте нынешней каменной церкви был построен первый деревянный храм. Тогда же изготовлена и серебряная доска-мощевик, в которой хранились орехи, бывшие у ребенка в руках в момент гибели. ***
Любопытно, что, если росписи в храме и все собранные там реликвии подтверждают версию о гибели царевича от рук наемных убийц, то герб города Углича «работает» на противоположную версию.

Герб этот, сочиненный в 1722 году, представляет собой изображение царевича Дмитрия с ножом в руке. Создатели герба, по всей видимости, хотели показать, что царевич действительно погиб случайно, играя с ножом.


«Подлинник «Углицкого дела»









Это изображение располагалось в первой половине XVIII века над въездными воротами угличского Кремля и в течение двух столетий являлось официальным гербом города. Сегодня этот герб вновь возвращен Угличу.

Гибель царевича Дмитрия, оказавшаяся, пожалуй, самым значительным событием в истории города, оставила след во всех сферах жизни Углича.

Имя царевича носит антикварный магазин, расположившийся в колокольне Спасо-Преображенского собора; в городе проходят ежегодные «Дни царевича Дмитрия»…

Ну, а если вы устали от мрачных преданий былого, — можете заглянуть в один из недавно созданных музеев города. Например, в музей нечистой силы или в музей, носящий немного неожиданное название «Библиотека русской водки».

Только в нем вы отведаете водку «Углич», специально для музея изготавливаемую в городе Кашине (в самом Угличе водочного завода нет).
И тогда, после пары рюмок, вам, может, будет проще разобраться в той «странной истории», которая произошла здесь...



Углич

* Об этой версии много писали в свое время. Так, знаменитый польский историк Казимир Валишевский утверждает: «Труп, отрытый в июне 1606 года, не был телом Димитрия». Более того, и Ва'[an error occurred while processing this directive]'лишевский, и другие исследователи допускали, что так называемый «самозванец», Лжедмитрий I, был настоящим царевичем, сыном Грозного, — а в Угличе убили другого отрока, вероятно, чтобы спасти и скрыть последнего Рюриковича... От кого? Кто, если не Борис, мог организовать покушение на Димитрия? Детектив пока остается без окончания... (Прим. ред.)

** Есть другие мнения. Историк Руслан Скрынников пишет: «Подлинник «Углицкого дела» подвергся фальсификации. Даже при беглом осмотре бросаются в глаза следы его поспешной обработки. Кто-то разрезал и переклеил листы «обыска» (следственного дела), придав им неверный порядок. Куда-то исчезло начало.» (Прим. ред.)

*** Орехи эти — фальсификация, косвенно «работающая» против версии убийства. Согласно исследованиям, они намного «моложе» XVI века. Их положили в церкви, чтобы доказать, что в момент смерти у Дмитрия в руках была не «свая», а именно орехи, — а значит, мальчик был убит кем-то со стороны. (Прим. ред.)