Леонардо. Студия Верроккьо

Флоренция XV века ослепляла своим великолепием. И юный Леонардо, приехавший в город вместе с отцом, был буквально очарован. Казалось, что сам воздух города пропитан вдохновением. В распахнутых дверях многочисленных мастерских было видно, как рождаются шедевры. Не удивительно, что маленький Леонардо, и без того имеющий склонность к рисованию, окончательно заразился духом искусства.
XV век вознес Флоренцию на вершину славы. Это был город Паоло Учелло и Донателло. Город задиристого и непревзойденного Брунеллески и Леона Баттиста Альберти, которого называли флорентийским Витрувием. Город Гирландайо и Верроккьо. Это было начало конца. Яркий всплеск, агония в предчувствии больших перемен. Впрочем, они произойдут только в начале XVI века, а пока Флоренция слегка содрогнулась от перемен на мировом рынке. Город потерял свою монополию на шерсть и шелка. Лопнули несколько крупных банков. И старый Козимо Медичи, стоявший во главе Флорентийской республики, дабы поправить городскую казну, взвинтил налоги до неприличия. Специальные служащие, не без помощи доброхотов, отлавливали злостных неплательщиков и тех, кто пытался скрыть доходы.
Однако наряду с этим в самой старой городской аптеке "Санта-Мария Новелла" появились новинки - первые в Италии косметические препараты, предназначенные для дам и разборчивых мужчин. На капризный вкус флорентийцев предлагались ароматные масла и притирки, травяные настойки и душистые мази, улучшающие цвет кожи, а также прочие хитрости. На рынках стали пользоваться особой популярностью апельсины. В моду вошло новое блюдо "утка в апельсинах" или "утка по-флорентийски". В мастерских не смолкал стук молотков, звон наковален, шорох гончарных станков. Город Вольных Мастеров жил своей жизнью, и звонкие монеты, как и прежде, сыпались из одной мошны в другую. Как и прежде, ремесленники и адвокаты, торговцы и купцы говорили: "Сегодня удачный день. Он принес мне достаточно флоринов, чтобы прокормить семью".
На семействе Винчи экономический кризис почти не отразился. Более того, сер Пьеро - отец Леонардо, получил завидную должность нотариуса дель Подеста, то есть первого магистрата исполнительной власти. Семья заняла комнаты в пышном здании недалеко от площади Сеньории. Десятилетний Леонардо, переехавший с отцом и мачехой в город, недостатка во внимании не испытывал. Дона Альбьера - жена отца, собственных детей не имела, так что весь потенциал материнской любви отдавала Леонардо. Что касается отца, то он дни напролет проводил на службе, устроив сына в школу, где тот обучался арифметике, грамматике и музыке. Непоседливый Леонардо особого усердия в учебе не проявлял. Впрочем, по словам биографа Леонардо Джорджио Вазари, "в математике за немногие месяцы, что он ею занимался, он достиг таких успехов, что непрерывными сомнениями и сложностями не раз ставил в тупик учителя…" Живой ум юного да Винчи исследовал все понемногу. Он увлекся музыкой и остановил свой выбор на лире, на которой в короткие сроки научился отменно играть и импровизировать. В зрелые годы на страницах своих дневников Леонардо испишет не одну страницу, восхваляя и превознося музыку, называя ее "удивительной наукой, сохраняющей живыми бренные красоты смертных". Только музыку Леонардо удостоит особой чести и назовет "сестрой живописи", а живопись он ставил выше всех искусств.
Когда Леонардо впервые начал рисовать, точно неизвестно. Некоторые биографы предполагают, что еще в доме деда, в приходе Анкиано. Так или иначе, но во Флоренции он если и не начал, то, по крайней мере, продолжил свои упражнения в живописи. Тому способствовало и внутреннее стремление, и сама атмосфера города. О своем увлечении Леонардо предпочитал молчать. И только мачеха дона Альбьера знала тайну пасынка, но то ли из-за вспыльчивого характера мужа и непредсказуемости его реакции, то ли по причине природной робости, не желала об этом распространяться. Такое положение дел могло тянуться как угодно долго, если бы не ряд событий, форсировавших происходящее.
В 1464 г. на Флоренцию обрушилось известие о смерти Козимо Медичи. Началась борьба за власть. Против законного наследника, сына Козимо, был устроен заговор, закончившийся убийством. Уцелевший волею судеб 17-летний Лоренцо Медичи - внук Козимо, опередил заговорщиков и взял власть в свои руки. Во главе Флоренции снова были Медичи. Началась эпоха Великолепного. В 1465 г. скончалась мачеха Леонардо - добрая дона Альбьера. Сер Пьеро не долго пребывал в печали и уже в 1466 г. взял в жены Франческу Ланфредини, которая всего на пару лет была старше Леонардо. Юному да Винчи шел 15-й год. Сер Пьеро хоть и не славился особой внимательностью, но даже от его непроницательного ока не могло скрыться, что юноша абсолютно не интересуется нотариальными делами. А несколько рисунков, найденные в столе сына, заставили сера Пьеро иначе взглянуть на будущее Леонардо.
Надо сказать, что нотариус Пьеро да Винчи был абсолютным продуктом своего времени. Он умел зарабатывать деньги, имел связи с влиятельными людьми, в число которых довольно скоро вошел сам Лоренцо Великолепный, а также, в поддержание доброго имени, заводил знакомства с представителями мира искусства. С Андреа Верроккьо у него были сугубо деловые отношения. Сер Пьеро не раз помогал художнику оформлять кое-какие бумаги. Так что неудивительно, что именно к нему отец Леонардо принес рисунки своего сына. "Приводите вашего мальчика, когда вам будет удобно, можете прямо сейчас, - Ответил Верроккьо, взглянув на работы. - Он будет жить вместе с остальными учениками. Думаю, из него выйдет толк".
Боттега, или мастерская, Верроккьо располагалась в самом центре города. Предположительно, неподалеку от дворца Гонди. Во Флоренции XV века боттеги были привилегией не только людей искусства, но также и ремесленников. Они представляли собой довольно просторное помещение, совмещавшее в себе торговую лавку, мастерскую и дом хозяина. Двери боттег были целый день открыты, над входом висела табличка с именем хозяина. Естественно, подобные магазины-мастерские выполняли и рекламные функции. Хозяин открыто демонстрировал, насколько добротно сработан его товар. Что же касается боттег художников, то их творческий процесс всегда пользовался успехом и у потенциальных покупателей, и у зевак. К тому же в этих мастерских царила совершенно особая атмосфера. Ведь мальчики-ученики проводили здесь дни и ночи. Вместе ели, спали, растирали краски, готовили дерево, делали наброски. Учитель становился вторым отцом. Например, Донателло, который слыл очень щедрым человеком, держал деньги в узелке, и каждый из его друзей и учеников мог в любое время взять из узелка столько, сколько ему нужно, не ставя в известность учителя.
Похожая, но более сдержанная обстановка царила и у Верроккьо. Мастер был всегда перепачкан алебастром, из-за чего походил на пекаря. Хмурый и неразговорчивый, он не знал недостатка в работе. По стенам боттеги висели сломанные музыкальные инструменты, которые он чинил лучше других, всюду виднелись рисунки и наброски. Он был ювелиром, скульптором, художником и исследователем, неустанно наблюдавшим за природой. В его мастерской работали Перуджино, Боттичелли, Лоренцо ди Креди, который уже успел сделать себе имя. Леонардо начал с растирания красок и прочей черной работы, одновременно постигая законы живописи и рисунка. Друзья по боттеге с недоверием смотрели на юношу, который все делал левой рукой. Его записные книжки представлялись абракадаброй из-за зеркального письма. Необычной была и его манера рисовать. В рисунках Леонардо штриховка шла слева направо, что делало его работы уникальными. Эта необычная манера штриховки, по свидетельству современных экспертов, является куда более веским доказательством подлинности рисунков Леонардо, чем его подпись.
В боттеге Верроккьо Леонардо заявляет о себе как о гении. Когда-то, перед тем, как отвести сына к учителю, сер Пьеро спросил его: "Ты уверен, что станешь первым, а не последним?" И Леонардо сумел доказать, что он будет первым. Возможно, это всего лишь очередная выдумка из жизни гения, но работы Леонардо заставили Флоренцию заговорить о новом даровании, а отца гордиться своим сыном. В "Благовещении" - одной из ранних работ Леонардо - еще видны неточности. Правая рука Мадонны слишком длинна, цветы и трава больше похожи на пестрый ковер, а крылья ангела - это крылья хищной птицы. Однако одновременно с этой картиной Леонардо принимается за задание, полученное от Верроккьо, и делает невероятное. Зрителям кажется, что его ангел дышит. Джорждио Вазари рассказывает следующую историю. В конце 70-х годов XV века Верроккьо получил заказ на картину "Крещение Христа" и доверил своему ученику написать ангела, держащего одежды. Когда работа была закончена, Верроккьо был ошеломлен талантом подмастерья и, бросив кисти, поклялся больше к ним не прикасаться. Яркая натура Леонардо порождала немало небылиц. Одни из них прославляли его гений, другие очерняли, но куда хуже сплетен была реальность.
Благочестивые жители Флоренции считали своим долгом следить за моралью своих сограждан. Ящики для дон'[an error occurred while processing this directive]'осов, или, как их называли в Италии, висели в общественных местах. Каждый, кому не давали покоя деяния соседа, мог написать анонимку и положить листок в "Уста Правды". В одном из таких листков аноним обвинял Верроккьо, Леонардо и других довольно известных людей Флоренции в содомии. К тому же в городе начали говорить, что моделью для Давида послужил Леонардо, когда был еще в нежном возрасте. О Верроккьо давно ходили подобные слухи и, возможно, его восторженное отношение к Леонардо вызывали не только работы ученика. Но, как бы то ни было, а снежный ком сплетен начал расти. О содержании письма говорил весь город. О нем шептали в парках, на площадях, в коридорах. Два месяца длилось мучительное разбирательство, и усердием сера Пьеро да Винчи Леонардо был признан невиновным. Но город еще долго не мог забыть пикантную тему. Обида, стыд, раздражение и одиночество заполнили сердце художника. Он ушел из мастерской учителя и пустился в одиночное плавание, которое будет длиться всю жизнь.