На дворе пятнадцатый век. Мы находимся в бургундском герцогстве - некоронованном королевстве, сокровищнице христианской Европы. Это большое и могучее государство - любопытный прообраз Шенгенского союза пятисотлетней давности: ведь в него входят и французские, и фламандские, и голландские, и немецкие земли. В Бургундии текут золотые реки экю, и этажерки в девять полок ломятся под грудами драгоценной посуды. В Бургундии звенят на турнирах прославленные мечи, рычат механические львы, и золотые единороги льют в бассейны благовонную воду...
[an error occurred while processing this directive]
На дворе пятнадцатый век. Мы находимся в бургундском герцогстве - некоронованном королевстве, сокровищнице христианской Европы. Это большое и могучее государство - любопытный прообраз Шенгенского союза пятисотлетней давности: ведь в него входят и французские, и фламандские, и голландские, и немецкие земли. В Бургундии текут золотые реки экю, и этажерки в девять полок ломятся под грудами драгоценной посуды. В Бургундии звенят на турнирах прославленные мечи, рычат механические львы, и золотые единороги льют в бассейны благовонную воду.
Герцогский замок огромен: в нем более трехсот комнат и в каждой камин и запирающаяся дверь - удивительная редкость для средневекового жилища. За дворцом цветут розы и гвоздики. В саду хитроумные автоматы окропляют гуляющих брызгами воды, мукой или черной пылью. Кривые зеркала искажают растерянные лица, а коварные мостики ускользают из-под ног. Клумбы образуют сложные геометрические узоры на зелени газонов, напоминая о церковных витражах из разноцветных, сияющих стеклышек. Далее расположен огород со знаменитыми фламандскими артишоками, а за ним - зверинец со львами, леопардами и верблюдами. Странное, заколдованное место - этот герцогский замок, куда на поклон съезжаются послы: лукавые флорентийцы, важные венецианцы в алом бархате и надменные испанцы в фиолетовой парче. В залах, освещенных свечами и факелами, вечерами даются пиры. Ароматы пряностей плавают под закопченными сводами. Крепкие, гнилостные запахи мяса и рыбы, сдобренных перцем, кардамоном и мускатным орехом. Мерцают свечи, и блики от них дрожат на свинцовых переплетах витражей. Под столами собаки дерутся за разбухший от мясного сока хлеб, который им бросают отобедавшие гости. Слуги несут розмариновую воду, чтобы пирующие могли омыть жирные от еды пальцы.
И, чуждая празднику чревоугодия, между столами проходит принцесса, наследница бургундской империи - ангел, сахарная статуэтка. Лиловое платье. Золотое шитье по серебряному бисеру. За ней движутся придворные дамы. Высокие рогатые чепцы. Золоченые сетки спускаются на уши.
Принцесса проходит, окутанная прозрачной вуалью, и от трепетания павлиньих перьев, от благоухающих восточных вышивок веет ласковым безразличием и учтивой холодностью. Хрустальные зеркала, отделанные индийскими жемчугами, отражают ее снежные глаза; шелестят золотые шнуры, сверкают созвездия александритов, миртами и апельсинами пахнут соболя, окутывающие хрупкие плечи, Дамы уходят, потому что за столом подается последняя перемена, называется "выход": рис, отваренный в молоке с шафраном, куриный паштет, торт со сливочным кремом, легкий пирог и "гипократ" - горячее вино с корицей, имбирем и медом. Но для дам в другом зале сервируют отдельные лакомства: апельсиновую и лимонную воду, красный анис, розовый сахар, белое драже. По придворному этикету дамы не пьют "гипократ" и выходят из-за стола.
Читатель присутствует при пиршестве, которое столетия спустя стало называться "ужин со спектаклем": тут и блюда, спускающиеся с потолка, и волк, играющий на флейте, и пирог, внутри которого играет оркестр из 26 музыкантов. Но главной гордостью герцога, хозяина пира, являются не павлины, усыпанн'[an error occurred while processing this directive]'ые золотой пудрой, и не квартет ослов. Нет, главная гордость герцога - это, конечно, его знаменитые вина.
Герцоги бургундские именуют себя "повелителями лучших вин христианского мира". Бургундские вина, испокон веков почитавшиеся напитками знати, высоко ценились и королями, и императорами, и папами. Они служили твердой валютой при коммерческих сделках, преподносились в качестве ценных дипломатических подарков. А при подаче бургундского вина за столом развертывалось целое ритуальное действие.
Только вообразите себе, как это происходило: среди музыки и развевающихся знамен рядами выступали пятьдесят благородных виночерпиев, все высокого происхождения. Старшему из них герцог взглядом давал понять, что хочет вина. Прежде чем подать вино повелителю, избранный виночерпий целовал ножку кубка. Держал старший виночерпий кубок очень высоко, чтобы не осквернить вина своим дыханием, а пока герцог пил, подставлял под бокал блюдце, чтобы вино не капнуло на одежду господина.
