Сайгон

Сегодня Сайгон празднует тридцатилетие победы в гражданской войне. Войне, в которой вьетнамцы сражались друг с другом и с крупнейшими мировыми державами. Войне, которая в конце концов дала этой стране независимость.

В ХХ веке Вьетнам воевал тридцать пять лет подряд. Сначала с японцами, которые во время Второй мировой оккупировали страну, называвшуюся тогда Французским Индокитаем. Потом — с колонизаторами-французами. В 1954 году они покинули страну, но Вьетнам оказался расколот.

На юге к власти пришло прозападное правительство, а на севере — коммунисты во главе с Хо Ши Мином. В 1959 году между севером и югом началась война, а пять лет спустя на стороне южан в нее вступила Америка.

Несмотря на огромное техническое превосходство, одолеть полупартизанскую армию коммунистического Вьетнама американцам не удалось. Потеряв 58 тысяч человек убитыми, они в конце концов были вынуждены убраться восвояси.
Вьетнамцев в ту войну погибло больше 3 миллионов — практически каждый пятый.

Ле Минь Нюан (участница событий):
— Мы очень хорошо помним день освобождения. Я сама — воевала, совсем молоденькая была — 16-17 лет.
Д.С.:
— А где вы воевали?
Ле Минь Нюан:
— В основном в центральных районах, в джунглях. Я служила в инженерных войсках. Мы занимались поддержанием инфраструктуры на «тропах Хо Ши Мина».

Эти тропы пронизывали весь Вьетнам. По ним бойцы и военная техника переправлялись с севера на юг, где сражались партизаны Национального освободительного фронта, или Вьетконга, как его прозвали американцы.

Фактически войну выиграли именно партизаны. Неоценимую помощь им оказали братья по соцлагерю — СССР и Китай. Только Советский Союз послал во Вьетнам три тысячи специалистов и вооружения на пять миллиардов долларов.

«Калашников» — главное оружие вьетнамского партизана. А их основная база находилась в районе Ку-Чи под Сайгоном.

Туннели в Ку-Чи вьетнамцы начали рыть еще в конце сороковых, во времена войны с французами. В начале шестидесятых вьетконговцы существенно расширили систему туннелей. Отсюда они наносили внезапные удары по базам южан и американцев.
Огромный туннель простирается на 250 километров и уходит вглубь на целых три уровня.

На первом уровне, на трехметровой глубине, скрывались сами партизаны. На втором, в семи метрах от поверхности, прятались мирные жители. Третий уровень, располагавшийся на глубине 12 метров, предназначался для экстренных случаев вроде бомбардировок с применением напалма.

Все, что здесь есть, сделано человеческими руками — никакой техники. Все это вырыто мотыгами. Рыли местные жители и партизаны. Даже если отвлечься от войны, находиться здесь крайне неприятно. Потому что вокруг летают летучие мыши и дышать практически нечем.

Из-за постоянных бомбежек и рейдов американского спецназа партизаны были вынуждены проводить в туннелях большую часть времени. Здесь было все необходимое — кухни, столовые, больницы, жилые зоны, штабные бункеры и даже оружейные мастерские.

Для спецопераций в Ку-Чи в американской армии было создано подразделение «туннельные крысы». Но даже «крысам» лишь изредка удавалось выследить вьетконговцев. Маскировка была отличная. Чтобы сбить со следа поисковых собак, вьетнамцы нередко надевали американскую военную форму и мылись американским мылом.

Ку Ван Чиа (директор мемориального комплекса Ку-Чин, ветеран гражданской войны):
— Вот здесь была столовая, а вот — кухня с настоящей партизанской печкой. Чтобы дым не выдавал нас противнику, у печки был сложный дымоход, тоже своего рода система туннелей. Дым рассеивался на сотни метров и выходил наружу почти незаметно.
А вот главная партизанская еда — маниок. Его очень легко выращивать — посадил саженец, и через месяц собирай урожай. В Ку-Чи катастрофически не хватало пищи. Бывало, мы вместо привычного риса месяцами ели маниок — он очень похож на картошку, только сладкий.

С вьетнамским сопротивлением американцы сталкивались не только в джунглях. Порой опасность поджидала их в самых неожиданных местах.

К Нго Тоаю — хозяину кафе «Бинь» — за миской супа приходили во время войны американские солдаты. Они и не подозревали, что прямо здесь, в этой лавке, находится штаб-квартира вьетконговской разведки.
Отсюда планировались самые дерзкие операции северян на юге страны. В разведке Вьетконга служил весь персонал кафе, в том числе и его хозяин. 94-летний Нго Тоай до сих пор не отошел от дел.

Д.С.:
— А как вы стали разведчиком?
Нго Тоай:
— Еще до войны я глубоко верил в социализм, в те идеи, которые нес в массы наш вождь Хо Ши Мин.
Д.С.:
— Почему именно ваша лавка стала штаб-квартирой вьетконговских разведчиков? Как это получилось?
Нго Тоай:
— Просто это было очень удобное место. Сюда ходили и вьетнамцы, и американцы. А рядом были дома офицеров, посольства Филиппин и Кореи, штаб американской военной полиции.
Д.С.:
— А как люди, которые здесь работали, конспирировались?
Нго Тоай:
— Тяжело было. Сам штаб располагался на втором этаже, прямо над этим залом. Он работал с 1951 года, и до конца 60-х никто об этом не догадывался. К нам даже члены президентской семьи ходили обедать. Но в 68-м нас раскрыли.

Но до того соратники Нго Тоая успели внести свой вклад в подготовку массированного наступления, которое северо-вьетнамские силы начали в январе 68-го, в канун лунного Нового года. Удары по американцам были нанесены одновременно в сотне городов. В Сайгоне вьетконговцы чуть было не захватили посольство США со всем персоналом.

Глен Макдональд (майор армии США в отставке, бывший корреспондент ABC во Вьетнаме):
— Я приехал во Вьетнам в 1966 году в качестве военного корреспондента армии США. Мне тогда было 19. И знаете, эта страна как-то сразу запала мне в душу. Я служил здесь три года, участвовал в самых жестоких сражениях, в том числе отбивал Новогоднее наступление Вьетконга. Там я чуть не погиб. Да, лунный Новый год 68-го… Три дня и три ночи непрерывных боев. Думаю, это заставило Вашингтон проснуться. До того столичные чиновники морочили себе и людям голову — все повторяли, что война идет на убыль. Но после Нового года даже им стало ясно, что это отнюдь не так.

Несмотря на то что Новогоднее наступление захлебнулось, 1968 год стал переломным в войне. Американцы наращивали военное присутствие, усиливали бомбардировки, но это мало что давало. В начале 70-х армия США теряла несколько сотен человек в неделю. В самих Штатах росло антивоенное движение. В конце концов в 1973 году президент Никсон был вынужден подписать в Париже мирные соглашения с Вьетнамом и основные силы армии США покинули страну. С того момента исход гражданской войны уже ни у кого не вызывал сомнений.

30 апреля 1975 года танки Национального освободительного фронта пробили ворота и вьетконговцы ворвались во дворец, где заседало южное правительство.

Премьер-министр генерал Минь встретил северян словами: «Я ждал вас с самого утра, чтобы передать власть». В ответ он услышал: «Вам нечего передавать». Около 700 тысяч вьетнамцев, связанных со старым режимом или просто не желавших жить под властью коммунистов, покинули страну. Множество людей, часто весьма далеких от политики, вьетконговцы поместили в «исправительные лагеря». А Сайгон сразу после победы был переименован. Его назвали в честь главного вьетнамского коммуниста Хошимином.

Д.С.:
— Вы помните день победы в 75 году? Как это было?
Вьетнамский ветеран:
— Да, конечно. Я ведь был здесь, в городе. Нашей части тогда поставили задачу захватить здание сайгонской полиции.
Д.С.:
— Где вы воевали?
Ветеран:
— О, практически везде — в центре страны, здесь, на юге. Больше всего, конечно, запомнилось то, что происходило здесь, в Сайгоне.
Д.С.:
— А как вы тогда относились к американцам? Как вы воспринимали американцев во время войны?
Ветеран:
— Естественно, американцы были для нас врагами. Сейчас, наверное, мы уже так их не воспринимаем. Хотя война — это глубокая рана. И до конца она, наверное, не заживет никогда.

Гленн Макдональд:
— Знаете, я люблю этих людей. Да, коммунисты выиграли, американцы проиграли, много людей погибло, но сейчас все это позади. Ко мне сегодня подошел вьетконговский полковник — и обнял меня. И знаете, что я ему сказал? Не уверен, что ваши зрители знают французский, но я сказал: «Monsieur, excusez-moi, mon ami, то есть «Друг, прости меня», la guerre est finie – конец войне».

Сегодня отношение к той войне в стране отнюдь не однозначное. Одни счита'[an error occurred while processing this directive]'ют, что, если бы не вмешательство американцев, Вьетнам объединился бы гораздо раньше и сейчас занимал бы лидирующее положение в Юго-Восточной Азии. Другие говорят, что распространение власти коммунистов на Южный Вьетнам помешало ему превратиться в развитое демократическое государство, вроде Южной Кореи. Впрочем, жесткой коммунистической модели страна следовала сравнительно недолго.

В середине 80-х здесь началась своя перестройка. Партия сохраняет монополию на власть, но постепенно переводит страну на рыночные рельсы. Сайгон — пусть и под новым именем Хошимин — снова сделался оплотом вьетнамского капитализма.

С тех пор как последний американский солдат покинул Сайгон, прошло 30 лет. Каждый переживает последствия той войны по-своему. Американцы славят своих героев, но одновременно тяготятся комплексом вины. Вьетнамцы — идеализируют свою борьбу с империалистическими захватчиками. Но сегодня все это почти неважно. Сегодня в Сайгоне праздник.