Турция. ... И купол необъятный.

В Турции не рушили храмы. Их перестраивали, достраивали к ним минареты. И никто никогда не перечеркивал историю. Напротив, историей гордились и гордятся по сей день. Стамбульские экскурсоводы (отменные профессионалы, кстати) с воодушевлением рассказывают о том, как в 330 году император Константин сделал греческий город Бизантиум, основанный за тысячу лет до этого, столицей Римской империи и нарек Новым Римом, а затем Константинополем. Рим пал под ударами варваров, но еще десять веков Константинополь оставался центром Византийской империи, пока империя не уменьшилась до размеров города. В 1204 году Константинополь захватили крестоносцы, в 1453 году - турки, последний император Византии был убит, сражаясь на стенах города. Когда Мехмет II Завоеватель въехал в АйяСофию, один из византийских богословов вскричал с алтаря: "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед-посланник Аллаха!" Константинополь, переименованный в Истанбул (Стамбул), стал столицей Османской империи. Герб Константинополя - полумесяц перешел на знамена турок и крыши мечетей. Население города быстро росло, приближалось к миллиону, когда в Лондоне не насчитывалось еще и двухсот тысяч. Строились мечети, дворцы, медресе, бани, базары, фонтаны... Естественно, не миновали город землетрясения, войны, эпидемии, пожары, все то, чего ни одному крупному городу в мире избежать не удалось. После первой мировой войны столица была перенесена в Анкару. Но Стамбул остался Стамбулом. Никто не знает, где он начинается, а где кончается. Говорят, в Большом Стамбуле около тридцати городов и городков, население - шесть, а может быть, и восемь миллионов. Лежит Стамбул на четырнадцати холмах.

- ... Ипподром мог вместить сто тысяч человек, - рассказывают экскурсоводы. Вот там, со стороны святой Софии размещалась императорская трибуна и ложи для сановников и сенаторов. Здесь стояло множество замечательных скульптур: колоссальный Геракл работы Лисиппа, Адам и Ева, умирающий бык, статуи императоров... А теперь, пожалуйста, к святой Софии. Воздвигнут храм в честь победы Велизария, уничтожившего сорок тысяч восставших против императора Юстиниана жителей города. Алтарь был из чистого золота, расписан эмалью и украшен драгоценными камнями. В середине центрального нефа стоял амвон из слоновой кости, серебра и цветного мрамора. Купол над амвоном был тоже из золота. Освещали собор тысячи серебряных паникадил, канделябров в форме деревьев, ламп в виде птиц, рыб, кораблей. Легенда гласит, что план собора был вручен императору во сне ангелом. От пола до вершины купола 65 метров. Диаметр купола в основании - 30 метров. Купольная часть отделена от боковых колоннами из зеленого мрамора, которые были привезены из храма Дианы в Эфесе. Колонны из порфира с капителями из белого мрамора, расположенные по две между столбами, - из храма Солнца в Гелиополисс. (Когда услышал об этом, вспомнил, как один архитектор рассказывал мне, что на строительстве сталинских высотных домов в Москве использовались останки взорванного храма Христа Спасителя.) Всего в Айя-Софии 107 колонн, собранных со всей империи. Из Каристоса доставлялся светло-зеленый мрамор, из Ясоса - бело-красный, из Фригии - розовый с прожилками... 27 декабря 537 года АйяСофия была торжественно освящен''а. "Слава Всевышнему, который счел меня достойным выполнить столь великое дело! - воскликнул Юстиниан, войдя в храм, - О, Соломон, я победил тебя!" София превосходила храм Соломона в Иерусалиме, долгое время она считалась крупнейшим и богатейшим собором в христианском мире.

Вся наша история связана с этой землей. Бывала здесь с посольством "предвозвестница христианской земли" княгиня Ольга, синеокая красавица, "переклюкавшая", перехитрившая византийского императора Константина. Где-то здесь русичи шли в бой под водительством яростного Святослава, который "всю жизнь искал чужой земли и о ней заботился, а свою покинул". Сюда прибыли десять посланников Владимира Великого при выборе веры для Руси и, воротившись в землю свою, докладывали, что пребывает в греческой земле "Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Невозможно забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького: и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве".