Маалюли

Арамейский — один из наиболее древних языков, сохранившихся на нашей планете. Возникший еще в IX веке до нашей эры, изначально это был язык многочисленных семитских племен, кочевавших по всему Ближневосточному региону. Кочевников тех звали арамеями, они не образовывали единый народ, не имели целостного государства, но их язык вел себя чрезвычайно агрессивно, став постепенно «лингва франка», то есть языком межнационального общения. Вплоть до завоевательных походов Александра Македонского арамейский считался на Ближнем Востоке языком дипломатии, занимая нынешнее положение английского языка. Когда-то на этом языке говорили в Сирии, Палестине, Ливане, Иордании. Сегодня на нем говорят лишь в нескольких сирийских поселках. Самый крупный из них называется Маалюля. Там можно не только услышать арамейский, но и выяснить, каким же образом удалось его сохранить.

В полусотне километров на северо-восток от Дамаска находится небольшой поселок Маалюля. С арамейского название этого поселка означает «вход». Поселение, скорее всего, было названо так потому, что расположено оно в живописном ущелье, прорезавшем горную гряду Каламун, на высоте почти тысячи семисот метров над уровнем моря. Склоны гор вокруг Маалюли буквально изрыты пещерами, в которых, по легендам, когда-то жили отшельники. Маалюля — одно из немногих, сохранившихся на Земле мест, где до сих пор говорят на арамейском языке.

Арамейский подразделяется на три диалекта: западный, центральный и восточный. В Маалюле говорят на западном наречии — том самом, на котором говорил Иисус. Ко времени рождения Христа все население Палестины и соседних с нею земель уже несколько столетий говорило на арамейском. Исчезать этот язык начал в VII веке нашей эры, будучи вытесненным арабским — языком новых хозяев государства.

С приходом арабов в Сирии началось насаждение ислама: христианские церкви перестраивались в мечети, с иноверцев стал взиматься «налог на веру», он назывался «джизия». Многим было проще выучить новый язык и обратиться в новую веру. В Маалюле же случилось уникальное явление. Местные жители хоть и выучили арабский, но от своего родного — арамейского — не отказались. А мечети хоть и появились в поселке — одна в самом центре, другая на окраине, — в новую веру никто обращаться не стал.

До сих пор Маалюля остается крошечным островком христианства на территории современной Сирии, большая часть населения которой исповедует ислам. В Маалюле более девяноста процентов жителей — христиане. Будучи изначально язычниками, местные жители обратились в христианство еще во времена древних римлян, за шесть столетий до прихода арабов.

Христианство не в последнюю очередь способствовало сохранению арамейского языка. В поселке до сих пор сохранилось несколько важнейших христианских святынь, главная из которых — монастырь святой Феклы Равноапостольной. Жизни этой святой, ученице, последовательнице апостола Павла, посвящено множество церковных сочинений. Самое древнее из них было найдено в Египте во II веке нашей эры. В нем говорится, что Фекла родилась в Иконии (ныне турецкий город Конья), где, услышав проповеди апостола, приняла христианство и повсюду следовала за ним.

Дорога до монастыря святой Феклы проходит через узкое горное ущелье, камни которого исписаны надписями на французском, арабском, английском языках. Есть здесь надписи и на русском. Вот, допустим, привет от тружеников Донецкого бассейна.

Это далеко не единственная надпись в ущелье, свидетельствующая о пребывании на земле Маалюли наших соотечественников. Большая их часть устремилась на сирийские земли после открытия границ в начале девяностых годов прошлого века. В основном это были рядовые туристы, оставившие о своем пребывании множество следов. Но были и паломники, которые ехали в этот сирийский поселок, чтобы воочию увидеть места, в которых с первой христианской святой происходили божественные чудеса. Если верить местным легендам, после смерти апостола Павла Фекла поселилась именно в окрестностях Маалюли.

Вот в этом самом месте произошло главное связанное со святой Феклой чудо. За то, что она приняла христианство, ее преследовал собственный отец. Он даже послал солдат, чтобы убить дочь. Она скрывалась от солдат по узкому горному ущелью и достигла вот этого места, где, как говорят местные, когда-то был тупик. Достигнув его, она взмолилась богу, чтобы он спас ее, и в тот же миг гора раскололась. Ущелье выводит прямо к монастырю, над входом в который находится изображение святой. У ног ее лежат два льва — это иллюстрация еще одного чуда, случившегося с Феклой до ее пришествия на землю Маалюли. По легенде святая Фекла отправилась вслед за апостолом Павлом в Антиохию. Там ее стал добиваться местный правитель, но так и не добившись, он приказал бросить девушку в ров к голодным львам. Однако те смирно возлегли у нее ног, словно кошки.

Монастырь святой Феклы Равноапостольной, в котором в наши дни проживают пятнадцать монахинь, построен был близ места, где, как считают, находилась пещера святой. Эта пещера сохранилась до сих пор. В наши дни в ней находится часовня. Она является частью обширного монастырского комплекса, включающего в себя церковь и приют для детей-сирот.

Вот в этой пещере святая Фекла жила и исцеляла людей. Здесь же захоронены ее мощи, поклониться которым приходят люди со всего мира, веря в их целительную силу. Те, кто был исцелен, оставляют под иконой Феклы Равноапостольной свои костыли.

Не иссякает и источник, находящийся внутри пещеры, из которого когда-то пила ее обитательница. На ежедневные службы в церковь святой Феклы приезжают туристы со всего Ближнего Востока. Правда, сегодня ведутся эти службы уже не на арамейском языке — нынешние священнослужители языком Христа не владеют.

Я спросил у матушки Пелагеи, настоятельнице монастыря св. Феклы:
— Скажите, пожалуйста, а вы сами говорите на арамейском?
— Нет, но я его понимаю. Дело в том, что многие священники приезжают в Маалюлю из других мест, где по-арамейски не говорят. Я, например, приехала сюда из Дамаска. За то время, пока я здесь, я научилась только понимать язык, а разговаривать на нем или тем более проводить богослужения — пока нет.
— «Отче наш» здесь читается на арабском, а не на арамейском языке?
— Молитвы читаются у нас на арабском и на греческом языках. Я знаю лишь первые строчки «Отче наш» на арамейском. Но в конце лета при нашем монастыре открываются специальные курсы по изучению арамейского. Так что совсем скоро литургии вновь будут вестись на арамейском». После того как в христианских церквях зазвучал арабский, арамейский язык не исчез только благодаря местным жителям, которые, как говорили на нем, так и продолжали говорить.

Как и столетия назад, живут они в сотнях маленьких домов, больше напоминающих пчелиные соты. В прежние времена из экономии средств и стройматериалов новые дома пристраивались к уже построенным. Так со временем Маалюля разрасталась, превратившись из крохотного поселения, затерянного в горах в «поселок городского типа». В наши дни здесь проживает 10 000 человек. Жители поселка Маалюли живут вот в таких каменных домах. Они пристраиваются друг к другу. Обратите внимание, это стена соседнего дома, а вот это как раз того, куда мы пришли. На первом этаже находится хлев.

Хозяин этого дома — пастух. Его семья живет на 2-м этаже. Самого хозяина — пастуха Саркиса — дома не оказалось. Зато вся его семья была в сборе. Жена Джамиля, пять красавиц-дочерей и двоюродный племянник — Башар. По неписаным законам восточного гостеприимства первым делом мы сели пить кофе с кориандром, за чашкой которого Джамиля рассказала мне о своем родном поселке: «Наш поселок окружен со всех сторон горами. Раньше, когда не было дорог, это было изолированное место, попасть в которое можно было только через проход в горном ущелье. В таком изолированном месте, все сохраняется гораздо лучше. Вот и язык сохранился. И христианские святыни остались все на местах». А то, что богослужения в христианских церквях отправляются на арабском, Джамилю не смущает: «Главное не в этом, а в том, что язык не забыт. Вот, у моей двоюродной сестры – внук. Они живут в другой деревне, рядом с нашей, но по-арамейски там не говорят. Когда внук гостит у меня, моя дочь занимается с ним арамейским».

Дочь Джамили – двадцатилетняя Марва – свои занятия с племянником превращает в детскую забаву. Она рисует в блокноте картинки – облака, деревья, солнце, а после объясняет то, что нарисовала на арамейском языке. Оказавшись свидетелем такого занятия, я с удовольствием присоединился. Учиться никогда не поздно, как говорят у нас в стране. (Марва рисует, потом говорит, что она нарисовала, Башар и я повторяем вслед за ней.) Байфа. Байфа – это дом по Арамейски. Леппа – это сердце. Шимша – это солнце. Шамес на арабском. Шимша на арамейском. Айма — по-русски это, видимо, облака. Райя – это дождь. Аркубо – это горы. Сазжерффа – это дерево по-арамейски. Язык сломаешь. Я спросил:

— А можешь написать? Как пишется это слово?
— Я письменный язык не знаю. Только устный. У нас только говорят. Писать практически никто не умеет.
— Даже нельзя нигде научиться письменному?
— Можно. У нас недавно в поселке курсы открыли. Недалеко от нашего дома. Я тебе объясню, где они находятся.

Курсы письменного арамейского были открыты в Маалюле чуть менее года назад. Причем открыли их не где-нибудь, а в здании районной управы. Помещение выделили по специальному правительственному указу. Финансирование курсов взяло на себя Министерство образования. Чиновниками была разработана даже целая программа по «спасению арамейского языка». До этого преподаватель арамейского — Джордж Ризкалла — занимался спасением языка в одиночку. Уроженец Маалюли, выпускник Дамасского университета, факультета лингвистики, он всю свою жизнь посвятил изучению арамейского.

Сначала для передачи арамейского языка употреблялось ханаанейско-финикийское письмо, а с начала VII века до н.э. развилась собственная письменность. Арамейский алфавит произошёл от финикийского, который был основным на Ближнем Востоке и в Азии на закате Ассирийской империи с 1000 по 600 год до н.э. Алфавит содержит только согласные буквы. Направление письма, как и в арабском: справа налево.

Среди учеников и молодежь, и пожилые жители Маалюли. Обучение занимает в среднем два-три месяца. Строится оно в форме лекций: учитель объясняет материал, ученики — записывают. После ни с того ни с сего аудитория начинает петь. Совершенно не понимаю, о чем поется в этой песне, потому что песня исполняется на арамейском языке, но по мелодии очень похоже на песню «Врагу не сдается наш гордый Варяг». Позже я выяснил, что исполнялся гимн Маалюли. Сочинил его сам Джордж Ризкалла ( преподаватель арамейскоко языка). Причем сочинил в чисто педагогических целях, использовав в нем самые общеупотребимые слова. Например, такие: «Кто придет и увидит ее Не забудет ее никогда Горы – страж ее Она высоко Мы идем по пути предков Кто не с нами – не стой на пути…» По окончании урока мне удалось пообщаться и с автором этого чудесного гимна, и с его студенткой Сурией:

— Зачем учить письменный арамейский, если на нем все равно никто не умеет читать? Здесь же только, насколько я понял, остался только устный язык.
— Пока устный, но в скором времени будет и письменный. Ведь человек должен не только уметь говорить, но и писать на своем родном языке. Кроме прочего, это ведь язык Христа, и если есть возможность его выучить, грех ей не воспользоваться.

После аттестации Сурия собирается сама преподавать письменный арамейский. Те же планы и у других учениц Джорджа Ризкалла.

Человеку, знающему арабский, выучить арамейский не составляет труда. Он относится к группе семитских языков, поэтому близок арабскому. Например, слово «вода». По-арамейски «мойе», по-арабски — «майе». Или «плотник». По-арамейски — «нагуро», по-арабски — «наджар». Есть и более интересные примеры. К примеру: бет лехем, от которого, собственно, произошло название города Вифлеем. На арамейском «лехем» значит хлеб, а на арабском то же самое слово означает «мясо».

То, что письменный язык был когда-то утерян, с точки зрения Джорджа – беда поправимая. Собственно, письменность, как таковая, в поселках, наподобие Маалюли – явление редкое. Письменный язык – удел больших городов. С арабским, кстати, такая же ситуация: в отдаленных от центра деревнях большинство людей только говорит по-арабски. А писать никто толком не умеет.

Джордж Ризкалла преподаватель письменного арамейского считает: «На самом деле не так сложно выучить письменный арамейский, как сложно заставить людей понять, '[an error occurred while processing this directive]'что это их культурное достояние». Но и с этой задачей, как показала практика, Джорджу Ризкаллу справиться удалось. На арамейском здесь говорили и говорят, а совсем скоро начнут и писать.

Уже уезжая из Маалюли, на глаза мне попался небольшой магазинчик. Табличка у входа сообщала, что внутри можно приобрести кассеты и CD на арамейском. Внутри обыкновенной лавки для туристов и в самом деле, среди сувениров лежала аккуратная стопка компакт-дисков. Саркис, владелец магазина: «Тут у меня собраны молитвы и песни на арамейском языке. Продаются — очень хорошо. Сюда ведь много людей приезжает. Каждый покупает себе на память о Маалюле какую-нибудь запись, чтоб потом слушать и вспоминать».

А значит опасения многих ученых-лингвистов о том, что один из древнейших языков на планете на грани исчезновения – напрасны. Появившись почти 4 000 назад, арамейский по-прежнему звучит. Причем теперь не только из уст коренных жителей Маалюли, но и из динамиков стереосистем.