Черный Барон

«Когда Хрущев узнал, что правительство ФРГ отправляет в страну Советов посла по фамилии Унгерн, ответ был кратким: «Нет уж! Был у нас один Унгерн – хватит». Такую реакцию генсека можно понять, если вспомнить Гражданскую войну, в которой отличился дальний родственник несостоявшегося посла. Генерал-лейтенант Роман Федорович Унгерн фон Штернберг принял буддизм и заслужил у монголов титул Бога войны, Махакалы, возродившегося в человеческом теле».
Сто лет назад в Урге бурную деятельность развернули русские, китайские, английские, американские и немецкие купцы. Раньше через долину, где лежит столица Монголии, проходил так называемый чайный путь из Китая в Россию. Город был огромным складом, в котором хранились товары со всех концов Азии. Однако доступ к изобилию имели лишь избранные. Начало прошлого века было ознаменовано в Монголии голодом, поголовной нищетой, эпидемиями. Малочисленные народы страны оказались на грани вымирания. В то время ходила легенда, что освобождение должно прийти с севера, в царствование восьмого богдохана.
В октябре 1920 г. Азиатская дивизия барона Унгерна покинула Россию, чтобы освободить Монголию от китайцев. Костяк белой армии составляли бурятские и монгольские всадники. Им предстояло выбить из Урги в пять раз превосходившие силы противника. После двух неудачных атак барон решил провести психологическую обработку. По ночам, на склонах священной горы Богдо-Ул, он приказывал разводить костры. Китайцы были убеждены в божественном происхождении огней. В рядах оккупантов началась паника.


Буддист Унгерн так запугал врага, что средь бела дня мог кататься по городу на любимой кобыле Машке совершенно без охраны. Последней каплей, окончательно подорвавшей боевой дух китайцев, стала операция по освобождению восьмого богдогэгэна и его жены. Китайцы держали их в Зеленом дворце в качестве заложников.

Рядом с летними постройками комплекса соседствует Зимний дворец. Его строили российские мастера. Это, конечно, не Зимний в Петербурге, но по монгольским меркам того времени - дворец. Тут-то и томились божественные супруги. Около 10 утра из ворот резиденции богдогэгэна выехали конные вестники в парчовых одеждах. За ними двинулась процессия лам, далее - коляска с живым Буддой. Замыкал процессию барон Унгерн, одетый в собственноручно сконструированную шинель монгольского типа.
После освобождения богдохана отбить Ургу у китайцев не представляло никакого труда. Унгерну даровали титул Бога Войны, Хан-Чян-Чун, доступный лишь потомкам Чингисхана по крови. Барона называли "Возродившим государство, великим батором командующим". Очень скоро генерал-лейтенант превратился из освободителя в абсолютного диктатора. Начались массовые репрессии. По Урге прокатилась волна еврейских погромов и казней китайских торговцев. Трупы "иудомассонов" пожирали стаи голодных собак. На улицах валялись сотни обезображенных тел. Окрестные поселки, оказывавшие сопротивление барону, вырезались полностью. Подозрительных пороли до отпадения мяса. Сочувствующих коммунистам и евреев сжигали в сене. Расправы чинились даже над офицерами Азиатской дивизии. Зимой алкоголиков и мародеров бросали в мелководные, но бурные реки. Мы проверяли, вода в них студеная даже летом.
Обязанности палачей, как правило, выполняли монголы. Заплечных дел мастера обучили их снимать скальпы, вешать, забивать в уши раскаленные шомпола. Богдогэгэн воспринимал погромы по-буддистски кротко. Для него Унгерн был реинкарнацией Чингисхана. На это указывала невиданная жестокость диктаторов. В молодости Чингисхан был, как и Унгерн, рыжим, словно обоих отметил грозный Махакала. В соответствии с каноном, это божество изображали огненноволосым, стоящим в океане крови. Руки Махакала сжимали внутренности врагов буддизма. Их сердцами и почками он кормил волков, любимых животных. Такой же была природа самого Унгерн фон Штернберга. Инфернальный барон любил в одиночестве гарцевать по сопкам, где всюду валялись черепа, скелеты, гниющие останки тел. Говорят, что мясом пленных врагов барон прикармливал волчицу, которая, не боясь людей, заходила в его лагерь.
За садистской рутиной хозяин Урги не забыл главной цели всей своей жизни. Генерал мечтал о создании ордена вооруженных буддистов. Сначала кровавый барон планировал пойти в Тибет к далай-ламе, высшему жрецу. Там, на вершинах, белогвардеец собирался отыскать "людей, которые еще не забыли своих арийских предков". "В Тибете мы будем говорить на санскрите и жить по принципам Вед, - мечтал барон. - Я открою школу, где буду учить силе, которая нужна еще больше, чем мудрость". С благословения далай-ламы Унгерн хотел создать сверхдержаву, объединив Монголию, Россию и Китай. После этого вместе с Буддой (его ожидали со дня на день) Роман Федорович намеревался отправиться в военный поход желтой расы. Цель - распространение буддизма в Европе, этой цитадели извращения и зла. По мнению Унгерна, только центрально-азиатские кочевники, прежде всего монголы, могли вернуть прогнивший Запад к жизни.
Помимо ведения тотальной войны генерал собирался создать особую зону, располагавшуюся между святынями Тибета и остальным миром. Монголии в этой зоне отводилась особая роль: она служила бы преградой на пути "взбесившихся орд осатанелого человечества, гогов и магогов большевизма". Кроме того, в Монголии предполагалось отыскать вход в тайную страну, где не действовали законы времени. Столицей нового мира должна была стать Урга.


До нас дошли свидетельства последней встречи живого Будды с Ханом войны… Богдогэгэн занял свое место - огромный трон с позолоченной спинкой, заваленный желтыми шелковыми подушками. Его лицо было неподвижно, полуслепые глаза скрывали темные очки. Унгерн поклонился: "Я иду в Забайкалье, убивать красных. Ваша страна свободна. Скоро империя Чингисхана возродится".

Богдохан пригласил барона в кабинет. Там он открыл сейф и достал резной ларец. В нем лежал рубиновый перстень, который Чингисхан носил на правой руке, никогда не снимая. Самые дорогие вещи монарх всегда держал при себе. Во дворце хранились дары "Великих белых ханов". Так в Монголии называли наших императоров. Позже дорогие подарки стали приходить и из Советской России. "Вы не умрете. Вы вновь воплотитесь в наиболее совершенной форме бытия. Запомните это, живой бог войны, хан обязанной вам Монголии". Это были последние слова, которые богдогэгэн сказал барону. Звон генеральских шпор раздавался в коридорах. Азиатский принц уходил из дворца, ни разу не обернувшись. На его правой руке пылал перстень Чингисхана.


Когда весть о гибели Унгерна дошла до Монголии, живой Будда повелел отслужить молебны во всех храмах. Духовный лидер продолжал оставаться на троне и после прихода красных. С ними в Ургу явились товарищи Сухэ-Батор и Чойболсан. Для кочевых народов наступали новые времена. Молодые руководители Монголии даже сложили об этом песню: "Мы идем в священную войну Шамбалы, и пусть мы перевоплотимся в священной стране…"

В июле 1921-го Сухе-Батор на площади, которая носит его имя, провозгласил полную и окончательную независимость страны. Ургу переименовали в Улан-Батор Хото - город Красного Богаты'[an error occurred while processing this directive]'ря. Монгольский монарх не вынес перемен. В одной из западных брошюрок мы прочитали, что он "частенько прикладывался к бутылке и интересоваться прелестями не только своей супруги. В возрасте 55 лет монарх ослеп от сифилиса и умер". Это неслыханная ложь. Любой монгол скажет вам, что богдохан скончался в 1924 г. от рака пищевода. В этом же году страна получила новое название Монгольская Народная Республика.
Что касается главного героя нашего рассказа, то, похоже, предсказание богдохана сбылось. Унгерн воплотился "в более совершенной форме бытия". Через 15 лет после гибели Романа Федоровича Европа заболела коричневой чумой. Нацистов возглавлял человек, во многом похожий на сумасшедшего барона. Он называл Унгерна идеальным арийцем, который с мечом в руке вернулся на историческую прародину, где 3 000 лет назад появился знак свастики. Уже в новом облике грозный Махакала попытался еще раз одолеть силы, стоявшие за красной пентаграммой. Однако и эта попытка оказалась неудачной.