Оранг-Асли

В 1981 г. в столице Малайзии Куала-Лумпуре разразился грандиозный политический скандал. Он был связан с американской детской энциклопедией, в которой сообщались такие сведения: в стране, которая называется Малайзией, люди живут в домах, расположенных на деревьях высоко над землей. Если дикие животные нападают на человека, он быстро взбирается по приставной лестнице в свой дом на дереве и оказывается в безопасности.

Малайзийцы имели все основания быть недовольными. Как можно писать такое о развитой стране, обладающей современной промышленностью и ведущей массовое строительство. К тому времени никаких «домов на деревьях» в Малайзии не было и в помине.

Мест, где сохранился прежний деревенский уклад в стране, становится все меньше. Правительство реализует программу переселения людей из маленьких, неперспективных деревушек в большие благоустроенные компонги со светом и водопроводом. Деревня Кеман Са под Куала-Лумпуром больше напоминает поселок городского типа: чистенькие, ухоженные дома, рядом припаркованы автомобили. Таких деревень здесь большинство, но сохранились и традиционные.

Мне посоветовали съездить в компонг — так здесь называют деревни, — в котором живут представители народности оранг-асли. Они предпочитают оставаться там, где похоронены их предки. В переводе с малайского «оранг-асли» — «изначальные люди». Этот народ жил здесь еще до прихода малайцев, через каких-нибудь лет 10 колоритных деревень уже не останется — жители переберутся в удобные, современные кампонги.

Алонг, житель Кеман Са, согласился быть моим переводчиком и познакомил меня со своим крестным отцом — Пак Иба, он староста компонга.

Большая часть населения Малайзии — мусульмане. Есть здесь христиане и буддисты. Оранг-асли исповедуют анимизм, то есть поклоняются духам природы. По крайней мер, так я читал и слышал. Но деревня, в которую я приехал, — христианская. В компонге 13 домов, и человек 80 жителей. Воду местные жители носят из реки за деревней, электричества здесь нет. Зато собак здесь очень много — мужчины с ними ходят на охоту.

В дом старейшины я попал к обеду, хотя тут и без меня набилось полно народу. Семья у господина Пак Иба большая, еще родственники пришли посмотреть на русского.

Перед застольем я решил осмотреть дом — он довольно крепкий. Стены из досок. Железная крыша. Здесь есть детская комната, гостиная, спальное место для одного из сыновей господина Пак Иба. Вид из окна великолепный… После экскурса я вернулся к столу, которого здесь нет и в помине.

Основная еда оранг-асли — рис. К нему обычно подают курицу.
Рис он и в Африке рис. Курица немного перченая. Обычная курица, приготовленная на пару, — здоровая, вкусная пища. Мясо здесь едят редко, только когда удается подстрелить оленя или кабана. Ружей в деревне я не видел. На охоту оранг-асли ходят с духовой трубкой сумпит. Господин Пак Иба научил и меня пользоваться этим грозным оружием. Стреляют из него отравленными стрелами.

Наконечник у стрелы отравлен, и когда она попадает в дичь — животное умирает. Поэтому отправляясь на охоту я взял с собой безопасную стрелу, без наконечника. Стрелу надо вставить в трубку. Немного кабуса — это, что-то вроде хлопка. Так. Затем главное — пошире открыть рот, набрать побольше воздуха и выстрелить точно в цель. Моей целью на охоте стало дерево, оно показалось мне слишком уж мелкой мишенью. И я в него попал. Стрела хоть и тупая, без наконечника, а воткнулась.

Охота и собирательство когда-то были главными занятиями оранг-асли. Джунгли кормят их и сейчас. Жители деревни зарабатывают тем, что поставляют бамбук в столичные рестораны. В стволах бамбука малайзийские повара готовят «берасс путу», рис с мясом.

А.П.:
— А сколько платят за трубку из бамбука?
Алонг:
— От 40 сенов до одного ренгита.
А.П.:
— Это примерно 4 рубля. А как часто машина из города приезжает за бамбуком — раз в неделю, два раза, раз в день?
Алонг:
— Это от заказчика зависит. Примерно раз в неделю.



Алонг познакомил меня с Амии и Туми, они были заняты заготовкой веток дерева лангап. Из этих веток потом делают праздничные головные уборы не для продажи, не для туристов, а для себя. В ход идут не только листья, но и стебли — ими кроют крыши домов. Плетением в деревне занимаются только женщины. На венок у мастерицы уходит минут пять, с корзиной возни гораздо больше, в них местные рыбаки складывают улов во время рыбалки.

К поясу эта хитроумная конструкция крепится с помощью гибкой веточки. Рыбу оранг-асли ловят небольшой сеткой. Вроде ничего сложного, а поди-ка, брось так, чтоб сеть раскрылась. Я промок до нитки, но даже уклейки не пойма'[an error occurred while processing this directive]'л.

Малайзийская глубинка живет тихо, размерено, патриархально. Здесь быстро забываешь о том, что окружающие тебя люди — граждане одной из самых экономически развитых стран мира. И прогнозы демографов, предрекающих малайзийской деревне скорую кончину, кажутся досужими домыслами.

Но действующее законодательство не позволяет оранг-асли иметь землю в собственности. Государство в любой момент может выгнать аборигенов с их территории, предоставив им жилье и денежную компенсацию, если это необходимо. Только вот кто решает, насколько необходима денежная компенсация — правительство или сами оранг-асли?

Сохранять традиционный уклад жителям деревень все сложнее — цивилизация медленно, но верно наступает. Оранг-асли, став частью малайзийского общества, полностью утратят самобытность и, вероятнее всего, мир ничего не узнает о том, что с лица Земли исчезла еще одна самобытная культура, сделан еще один шаг на пути ко всеобщей глобализации.