Вьентьян, "Ароматный город", совсем не похож на столицу. Он напоминает скорее маленький провинциальный городок, где все дышит прошлым, где дешевы товары на улице и приветливы жители, где вам охотно покажут немногочисленные достопримечательности… занесенные, меж тем, в анналы ЮНЕСКО.
[an error occurred while processing this directive]
Буддийские пагоды и монастыри встречаются здесь на каждом шагу, и возраст их различен – от тысячелетних до возведенных недавно…
Высокоростное шоссе, начинающееся в Тадыа, промышленном пригороде Вьентьяна, через полчаса сменяется значительно более скромным дорожным покрытием, ведущим через густые бамбуковые заросли к берегу реки Меконг. Река здесь медлительна, почти неподвижна меж серыми песчаными берегами, она оживает лишь во время тропических ливней.
Дорога заканчивается земляной площадкой, окруженной пальмами, и автомобиль, в последний раз "споткнувшись" о колею, пробитую в мягкой почве крестьянскими телегами, замирает... меж бивнями слона!
Слон весьма необычен на вид: с тремя головами и шестью бивнями. Он, разумеется, не живой, но, тем не менее, имеет собственное имя – Айрават. Возраст вьентьянского "рукотворного экземпляра" не превышает трех десятков лет, но перед его старшими родственниками люди преклоняли колена уже две тысячи лет назад. Потому что Айрават появился на свет не как все обычные слоны, а при сбивании масла из молочного океана.
"Пахтание океана" производилось совместными усилиями богов и демонов, прекративших свои извечные распри для столь сложного мероприятия. Ведь затеяно оно было вовсе не ради создания запаса масла, а с куда более значительными целями. На дне молочного океана хранился священный сосуд с амритой – напитком бессмертия, и боги решили извлечь его для людей. У демонов же были свои коварные замыслы, и кто знает, что было бы с миром, если бы этим напитком в то смутное время завладели демоны? Но хранитель мира, защитник всего живого, бог Вишну, не допустил этого. Когда из молочных волн показался сосуд с амритой, Вишну принял облик прекрасной женщины. И демоны, увидев ее, позабыли обо всем на свете, в том числе и о священном сосуде, который достался богам.
Выражением людской благодарности стал культ Харихара, двуликого и четырехрукого божества. Если смотреть на него с одной стороны – это Вишну, Хари, грозный бог-защитник с дубиной в руке, а с другой – Шива-разрушитель, Хара, вооруженный трезубцем, олицетворяющий смерть. Именно Харихара и стоит в полный рост на трехголовом белом слоне Айравате в этой тихой пальмовой рощице, в которой помимо него скрывается целый сонм богов и героев легенд. Парк вдвойне удивителен тем, что создавался он уже в конце ХХ века, когда, казалось бы, партия власти никак не могла покровительствовать подобным начинаниям.
Однако буддизм как основные ценности исповедует открытость, готовность помочь, терпимость и дружелюбие. В этом регионе востока он спокойно, как взрослый с ребенком, смог ужиться с коммунистическим правительством, которое, впрочем, тоже не позволяло себе экстремистских выходок в адрес господствующей религии. Ведь запретить здесь буддизм - это почти то же, что запретить еду или сон. Более того - в Лаосе лучшее образование дают буддийские монастыри, и государственные чиновники и члены коммунистической партии получали его именно в них – вместе с некоторыми основами взаимоуважения партнеров и толерантности…
…В благоговейной звенящей тишине тропического утра, напоенного запахами леса и влажной прохладой, принесенной ветерком с Меконга, людей молча приветствуют образы человеческой фантазии: настоящий парад сотен скульптур героев буддийского и индуистского эпоса.
Он начинается с многочисленных статуй Будды, словно построенных в две шеренги лицом к лицу, вознесенных на каменные тумбы. Гигантского роста, могучего телосложения статуи застыли по обе стороны песчаной дорожки, строго глядя поверх голов гостей. Человеку не дано ни поймать их взгляд, ни разгадать смысл таинственной и отрешенной от жизни улыбки. Яйцевидный череп, вытянутые вниз до самой шеи мочки ушей, неестественно длинные руки, совершенно одинаковые между собой по величине пальцы рук и ног – все эти черты передают нечеловеческую сущность Будды, возвышая его над земными жителями.
Словно для того, чтобы разрушить этот налет божественного высокомерия, с Буддами соседствуют божества "рангом пониже" - бодхисатвы, достигшие просветления. Они не укрываются в мире нирваны, а живут среди людей, помогая им вступить на путь спасения. Необычным обличьем среди них выделяется бодхисатва Локешвара: несколько голов, расположенных одна над другой, символизируют могущество и покровительство, которое он оказывает простым смертным.
"Аллея Будд" заканчивается шарообразным храмом, вход в который являет собой пасть еще одного мифического чудовища. Храм символизирует собой земной шар – ведь он построен в те времена, когда представления архитекторов об устройстве мироздания были уже весьма прогрессивны. По замыслу автора, люди должны узнавать своих предков в человеческих фигурах-барельефах на'[an error occurred while processing this directive]' облицовке храма: те трудятся, охотятся, играют с детьми – иными словами, живут в мире.
Узкая галерея, где только двоим впору разминуться, едва освещена дневным светом, проникающим через пасть чудовища. Десяток крутых ступеней каменной винтовой лестницы ведут на второй этаж, в такую же галерею, только пошире. В ней, как и на следующем ярусе – сотни барельефов и статуй. Они располагаются прямо на полу, у стен, в глухих нишах на уровне лица вошедшего, освещенные десятками свечек.
Полумрак и тишина, в которой слышны лишь потрескивание горящих свечей и далекие голоса птиц, доносящиеся через крошечные окошки-бойницы – прекрасная обстановка для неспешных размышлений в обществе сотни каменных изваяний. Здесь без особенных усилий удается забыть о дневных заботах и бедах, уловить главное, вспомнить о сущем – а затем выйти из прохладного чрева чудовища под лучи тропического солнца, зажмуриться он яркого света …и долго нащупывать свою обувь, сброшенную перед входом в храм.