Поездка в Израиль. «Все уладится!»

^Париж — Иерусалим
ИЗ АЭРОПОРТА мы ехали на маршрутке. По дороге на обочине замечаю разбитый джип, потом — броневик…

— Да, здесь шли тяжелые бои, много израильских ребят полегло, а эту технику покрасили антикоррозийной краской и оставили в память о тех событиях, — пояснил Борис, наш друг еще по Москве, работавший режиссером на телевидении.

— Как я здесь устроился? Поначалу для всех работников кино и телевидения из России были организованы профессиональные курсы. Мы с Олей посещали их целый год, а жили в кибуце, расположенном в Галилее, на севере страны. Тогда я начал делать фильм об артисте Михаиле Козакове, который работал здесь в театре, даже играл роли на иврите. С тех пор продолжаю работать на ТВ.

У жены Ольги на овладение ивритом ушло около 3 лет.

— Наша дочь начала изучать язык еще в Москве, и я к ней подсаживалась. А внук Миша, которому было 6 лет, когда мы сюда приехали, пошел в школу и сразу, как все дети, заговорил на иврите и мне стал помогать. Так я в итоге смогла выйти на работу. 8 лет была штатным сотрудником на израильском телевидении, а сейчас, несмотря на пенсионный возраст, работаю «девушкой по вызову».

— ???

— Меня вызывают на отдельные передачи. Нашу трехкомнатную квартиру с маленьким садиком мы купили в кредит. Иногда позволяем себе съездить в Европу. В прошлом году это была изумительная поездка по Скандинавии. Но в целом на наши средства особенно не пошикуешь.

За поворотом открывается вид на раскинувшийся на холмах ослепительно белый город. Мы въезжаем в Иерусалим, колыбель трех религий, святыня на святыне.

— По градостроительным законам Иерусалима все дома должны быть белыми. Они немножко отдают «в крем», но это за счет местного камня, которым облицовывают стены.

Роскошная магистраль пересекает город. Маршрутка переваливает с холма на холм, уши закладывает от перепада высот.

— Вот смотрите: справа — арабский квартал, слева — еврейский. А впереди квартал евреев-ортодоксов. Обычно в шабат, по субботам, он перекрыт: ни автобусы, ни автомобили сюда не заходят. Районы и дальше перемежаются, как слоеный пирог. А вот восточный Иерусалим — весь арабский.

Одна из пассажирок обращается к водителю по-английски и называет какой-то адрес. Водитель, не только внешне, но и по манере разговора похожий на Леонида Утесова, включает свой мобильный и с кем-то переговаривается на иврите. На следующем перекрестке даму уже поджидает такси. За доставку до персонального транспорта водитель маршрутки денег не взял.

— Эта маршрутка особая, — объяснил Борис. — Десять долларов с носа, и каждого пассажира доставляют от аэропорта прямо до дома. Немного, правда, приходится покрутиться по городу, но нам это только на руку, вы можете уже кое-что посмотреть. Но этой девушке нужно было в восточную часть города, куда наш водитель-еврей не поедет. Поэтому он вызвал своего арабского коллегу. Здесь это никого не удивляет.

— А арабы тоже не заходят в еврейскую часть города?

— Почему же? Заходят сколько угодно.

Нам, привыкшим к тому, что Израиль показывают по телевизору исключительно в связи с терактами, интересно узнать: как же люди в такой обстановке живут?

— Был я пару раз метрах в двадцати от взрыва. Один раз это произошло на рынке, киоск заслонил меня от ударной волны и шрапнели. Я целый месяц на этот рынок не ходил. А потом ничего, страх прошел, снова там закупаюсь…

— Что же дальше-то будет?

— Йе бесэдер! На иврите это означает: «Все уладится!»

^Лунный пейзаж

НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро мы отправились на Мертвое море. В автобусе — несколько военных с оружием. Различаю американскую автоматическую винтовку М-16 и знаменитый израильский автомат «Узи».

— Не удивляйтесь, эти ребята или возвращаются в свою часть, или едут на отдых. Они никогда не расстаются с оружием. Вы лучше смотрите в окно. Какая красота!

Мы выехали из Иерусалима. За окном бескрайние песочного цвета холмы. Пейзаж просто космический…

— Это Иудейская пустыня. Побывавший здесь американский астронавт Армстронг заметил: «Незачем было летать на Луну, чтобы увидеть такой пейзаж!» По этим холмам проложены туристские тропы, и мы с женой иногда зимой бродим здесь, как когда-то по Подмосковью.

Слева от шоссе появляется свинцовая гладь Мертвого моря. Дует сильный ветер, но на воде лишь легкая рябь. Берег — пустынный. И вдруг среди этого сурового пейзажа возникает целая череда ультрасовременных зданий гостиниц, клиники, торгового центра — приморский курорт. В «Новотеле» работает знакомая русская — Лида. (Всех приехавших из бывшего СССР в Израиле упорно называют «русскими».)

— Плохо было во время интифады, — рассказывает Лида. — Почти два года все отели пустовали, мы не получали зарплаты, жили на пособие. Но сейчас туристов прибавляется, и если установится мир, то тут будет всемирная здравница. Здесь хорошо лечат заболевания суставов, кожи, в частности псориаз…

^Армия — кузница кадров
ВНУКУ наших друзей Мише 20 лет, он заканчивает университет, свободно говорит и читает на иврите, по-русски и по-английски.

— Что думают молодые люди, как ты, о сегодняшних событиях в Израиле?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен начать с событий примерно 3000-летней давности. Если вы не торопитесь…

У нас есть время, и мы выслушиваем лекцию по истории Иерусалима, Палестины и Израиля. Миша излагает только факты, а вывод предоставляет сделать нам. И мы его делаем: «Боже, как все запутано и сложно!»

— Йе бесэдер! Это вся израильская философия в двух словах. Все уладится!

— Чего в этом больше: фатализма или оптимизма?

— Есть и то и другое.

— А у тебя лично какие планы на жизнь?

— В этом году я заканчиваю университет и на 3 года иду в армию. А потом еще 3 года буду служить там по контракту. Это уже очень серьезная и неплохо оплачиваемая работа. Кстати, здесь именно в армии закладываются все дружеские и деловые связи на будущее, а нередко и семьи создаются. Ведь девушки тоже служат.

^Поселение

Здесь похоронен паломник Шота Руставели.ПОБЫВАЛИ мы и в так называемых «поселениях». Тех самых, которые оказались на территории Палестинской автономии и стали причиной многих конфликтов. Нас привезла на своей машине Лена, она там живет. «Было время, когда мы ездили с оружием. Я научилась с ним обращаться, но ни разу не доставала, даже когда в машину бросали камни».

По профессии Лена биолог, но здесь переучилась на операционную медсестру. Такой диплом в Израиле равен высшему образованию.

Полчаса от Иерусалима — и мы уже на месте. Охранник из будки внимательно присматривается, но Лена машет ему рукой: «Свои!» И ворота медленно отползают в сторону.

В поселке на холме 150 домов. Живут здесь, если считать с детьми, примерно 750 человек. У Лены с мужем отличный типовой двухэтажный каменный дом. Уже в Израиле у них родились две девочки. В школу и обратно ездят на школьном автобусе, а на занятия музыкой, спортивную гимнастику и в секцию дзюдо их доставляют на машине родители или друзья-соседи'[an error occurred while processing this directive]'. По-русски девочки понимают, но говорить стесняются.

— И сколько же такой дом стоит?

— Примерно 150 тысяч долларов.

— По европейским ценам совсем недорого.

— Нам понравилось здесь: тишина, чистый воздух, в поселке есть бассейн и от Иерусалима недалеко.

Как когда-то в Москве — накрыт стол, пьем вино, поем романсы, песни Окуджавы… На обратной дороге несколько раз остановились — посмотреть скромные памятники на местах, где были убиты проезжавшие здесь на машине поселенцы-израильтяне.

Лена вместе с мужем (он анестезиолог) работают в больнице в восточном Иерусалиме, в самой гуще арабских кварталов. Врачи — в основном евреи, много «русских», есть и арабы. Лечат всех, но из-за расположения больницы среди пациентов преобладают арабы. Больница выдвинута в кандидаты на получение Нобелевской премии мира. Может быть, именно таким путем, путем терпимости и сотрудничества, «все уладится!» — «йе бесэдер»…