Территорию острова Борнео делят между собой три государства. Большую часть занимает Индонезия, меньшую часть – Малайзия, и совсем крохотный кусочек – государство Бруней.
[an error occurred while processing this directive]
Долгие годы я знала его под именем Калимантан. Так он представился мне при первом нашем знакомстве, на уроке географии, классе, пожалуй, в пятом. Их было четверо: Ява, Суматра , Сулавеси и он - Калимантан. Самый большой из больших Зондских островов, и второй по величине в мире (после Гренландии).
Нас ничего особо не связывало. Я мало знала о нем и не стремилась узнать больше. Как-то при первой встрече ему не удалось произвести на меня впечатление. Он не являлся мне в ночных грезах, и, признаться, долгие годы я вовсе не планировала возобновлять наше краткое знакомство.
Боже, как же я ошибалась!
Прошло много лет, и мы с ним встретились снова. На этот раз он представился иначе . Он уже был БОРНЕО . И он пленил меня с первой же минуты.
Мы провели вместе 22 дня. Двадцать два дня, которые я никогда не забуду.
Не знаю, увидимся ли мы с ним когда-нибудь еще. Скорее всего, вряд ли.
Но я точно знаю, что буду вспоминать его всегда. Разглядывать его фотографии. Думать о нем, и мечтать еще когда-нибудь встретиться с ним хоть на день.
Я постараюсь рассказать вам о нем так, чтобы вы меня поняли.
Итак, БОРНЕО.
Территорию острова Борнео делят между собой три государства. Большую часть занимает Индонезия, меньшую часть – Малайзия, и совсем крохотный кусочек – государство Бруней.
Основная часть Малайзии вместе со столицей Куала-Лумпуром расположена на Малаккском полуострове, рядом с Таиландом, а на Борнео находятся два ее штата – Саравак и Сабах. Эти штаты присоединились к Малазийской Федерации только в 1963 году, до сих пор являются несколько обособленными и обладают большей автономией, чем прочие административные единицы Малайзии. Например, граждане Малайзии, живущие на полуострове Малакка, могут посещать Саравак и Сабах только по заграничному паспорту, и при этом в паспорт каждый раз ставится отметка иммиграционного контроля, хоть это и одна страна. Причем – справедливости нет. В обратную сторону это правило не работает, и те граждане Малайзии, которые постоянно проживают на Борнео, как раз могут свободно посещать все остальные территории Малайзии без всяких отметок в паспорте.
Жители Малазийского Борнео в целом с некоторым сожалением относятся к факту присоединения к Малайзии, считают, что - сглупили они тогда. Что лучше бы им было остаться независимыми, потому что федеральный центр забирает у них много денег, а развивать их территории не хочет, относится к ним как к провинции, захолустью. И их можно понять. Тем боле, что примеры перед глазами. Примерно в то же время вступить в состав Малазийской Федерации предложили еще и Сингапуру, и Брунею. Бруней сразу же категорически отказался, а Сингапур сначала согласился, два года побыл в составе Малайзии, а потом передумал и отделился обратно. Почему -то его отпустили. И теперь что Бруней, что Сингапур – как сыры в масле катаются. А Сабах и Саравак тоже, в принципе, не бедствуют, но все-таки им завидуют. И что особенно обидно, что ведь вся нефть-то – у них оказалась! В Сабахе и Сараваке! Кто ж знал тогда?! Вот и обидно теперь.
Добираться до острова Борнео по нашим меркам достаточно удобно. Лучше всего лететь Сингапурскими авиалиниями через Сингапур, и очень умным поступком будет - сделать в Сингапуре остановку на пару дней.
Сингапурские авиалинии могу охарактеризовать только с самой лучшей стороны. Сервис отличный, питание отменное (даже мороженное давали, крем-брюле, и еще – яйца-пашот: не представляю, как их можно приготовить в условиях самолета, и также не представляю, как их можно приготовить заранее и потом разогреть, сохранив при этом жидкий желток).
Если приобретать билет в Сингапурских авиалиниях сразу на весь маршрут, из Москвы до Борнео, то можно воспользоваться опцией Singapore stopover, и я очень рекомендую это сделать, тем более, что это бесплатная услуга. Эта любезная авиакомпания предлагает своим клиентам 50% скидку на проживание в отеле (отелей большой выбор, от самых дешевых до самых дорогих), 50% скидку на все питание в выбранном отеле, и плюс бесплатный трансфер из аэропорта в отель и обратно. Просто глупо проигнорировать все эти замечательные возможности.
Потому что Сингапур – это такое место, где всегда можно найти чем заняться. Например, для меня лично это было уже четвертое посещение Сингапура, и все равно нашлось изрядно такого, что я увидела в первый раз.
В первый раз мы поплавали на небольшой лодочке по реке Сингапур и по заливу. Исходили пешком пол-Сингапура, конечно же, посетили наш любимый Чайна-таун, и конечно же нашли в нем наше любимое заведение гонконгской кухни ( всем прочим видам китайской кухни однозначно предпочитаем гонконгскую), и налопались там пельменей с креветками и жареной лапши по-сингапурски - ммм..ммм.мм.. – пальчики оближешь.
Там же, в китайском квартале, на маленьком рынке купили манго. Ну любим мы манго, ничего с этим не поделать. Купили пять штук огромных, желтых, душистых, таскались с ними, правда, довольно долго, зато потом вечером в гостинице поедали с урчаньем и с сожалением, что купили всего лишь пять, а не шесть.
Натолкнулись на феерический памятник воробью. Это что-то! Возможно, это новый памятник, или просто раньше мы туда не забредали, но, считаю, что он должен быть в обязательном порядке занесен во все путеводители (в нашем путеводителе о нем не было ни слова). Так вот, мотивация скульптора мне совершенно непонятна, но воробей в его исполнении воплощает собой силу и богатство. То есть стоит на набережной такое огромное бронзовое чудовище, на пудовых цилиндрических ногах-столбах, с головой, больше всего похожей на шар-бабу, какой ломают старые здания, - и вот это воробей. Имея фантазию, это неповоротливое создание еще можно кое-как ассоциировать с индейкой, но уж никак не с сереньким маленьким юрким воробышком, которого жирные голуби постоянно оттесняют от хлебных крошек, разбрасываемых в парке какой-нибудь сердобольной старушкой. Такой воробей раскидал бы всех голубей на пять метров вокруг одним ударом ноги; боюсь, что и старушке не поздоровилось бы.
Провести пару дней в Сингапуре полезно еще и для акклиматизации, так как климат здесь примерно такой же, как и на Борнео, то есть экваториальный, жаркий и влажный, с частыми дождями, после которых в воздухе еще долго висит водяной пар, и когда выходишь из отеля или из такси, то очки сразу же запотевают, как в бане; и оптика в фотоаппарате тоже вся запотевает, и приходится ждать какое-то время, прежде чем можно будет фотографировать.
Зато в таком климате все растет как на дрожжах буквально под ногами. Из любой щели в асфальте, в стене здания и вообще из любого места мгновенно прорастает трава или цветок. Деревья покрыты, как водорослями, свисающими с них растениями- паразитами; иногда эти паразиты выглядят как густая зеленая свисающая шерсть какого-нибудь животного, и тогда деревья делаются больше всего похожи на гигантских орангутангов с растопыренными мохнатыми руками. Прямо по тротуарам ползают огромные жуки и улитки.
Отель наш располагался минутах в двадцати ходьбы от главной точки и символа Сингапура - скульптуры Льва-Русалки, изрыгающего из пасти фонтан воды. Можно ли было придумать более странное сочетание, чем Лев-Русалка? Не знаю, существуют, конечно, морские львы, но с русскими представлениями о русалках это плохо сочетается. Тем более, что русалочья часть льва в точности совпадает с иллюстрациями к сказкам Пушкина, а в том месте, где уместно было бы быть округлой груди и склоненной головке с длинными волосами - вдруг торчит оскаленная львиная морда с развевающейся гривой. Не знаю, пусть будет лев-русалка, но лично мне бы хотелось другого художественного решения этого образа. Так вот, отель. Решение в пользу именно этого отеля было мною принято почти исключительно из-за бассейна на крыше. Реклама в интернете завлекала каким-то уникальным стеклянным бассейном. И не зря. Мы провели там несколько приятных часов. Дно у бассейна обыкновенное, кафельное, а вот боковые стенки действительно оказались стеклянными. И это впечатляет, когда всю эту толщу воды отделяет от улицы всего лишь тонкое стекло. К тому же наружные стекла- стены бассейна являются как бы продолжением стены здания, никакого карниза, или ограды, или вообще любого препятствия вокруг бассейна нет: просто стена здания вдруг переходит в стекло, к которому можно прижаться вплотную и видеть как там, внизу над улицей, машинами и домами болтаются твои голые ноги. Невольно думаешь - а вот как вдруг это стекло не выдержит? Треснет? И как выплеснется вся эта вода вместе с купальщиками с высоты пятого этажа на мирный город? Надеюсь, что архитекторы имели хорошие оценки по сопромату. А вообще классно, мне очень понравилось: плаваешь себе посреди небоскребов как рыбка в аквариуме.
Из Сингапура до Борнео уже рукой подать. До города Кучинг – столицы малазийского штата Саравак, лететь всего один час и десять минут. Саравак , самый большой штат Малайзии, почти полностью покрыт влажными тропическими лесами.
Посреди джунглей до сих пор проживают представители 26 уникальных этнических групп, которые все еще ведут более-менее традиционный образ жизни. Самые крупные из этих групп – даяки, меланау, оранг-улу, бидайю и пенаны. Помимо этих коренных народностей значительную часть населения составляют также малайцы и китайцы . Китайцы, между прочим, полностью узурпировали область общественного питания. Все, абсолютно все кафе и рестораны, где нам приходилось питаться по пути нашего следования, - все принадлежали китайцам и все подавали китайскую еду. И это было к лучшему. Потому что единожды еще в Сингапуре испробовав еды малайской, мы решили впредь держаться от нее подальше. Был это расхваленный нашим путеводителем суп-лакса с кокосовым молоком и морепродуктами и нечто с лапшой под названием "ми сиам",тоже с кокосовым молоком. Вообще кокосовое молоко – центральная фишка всей малайской кухни. И по-моему, совершенно зря. Сочетание очень острого, очень сладкого и одновременно довольно таки кислого, плюс замешанного на кокосовом молоке - это очень на любителя.
Город Кучинг, куда мы прилетели из Сингапура и где с большим удобством разместились в отеле Хилтон, получил свое название в результате недоразумения. Оно может быть примерно переведено как "Кошинск". Основатель города – бывший чиновник Ост-Индской компании, Джеймс Брук, в 1839 году получил земли на реке Саравак в подарок от султана Борнео, правившего до 19 века всем островом единолично. Будучи в здешних местах по делам компании, Джеймс Брук помог вышеупомянутому султану жестоко подавить восстание местного населения, за что и получил от него щедрый подарок. После чего тут же уволился из своей Ост-Индской компании и стал первым Белым Раджой. С тех пор его потомки непрерывно правили Сараваком аж до 1945 года, когда очередной Брук, к тому времени уже третий Белый Раджа, по непонятной причине утратил интерес к Сараваку, эмигрировал в Австралию и добровольно передал страну Британской империи. Британия владела Сараваком до 1963 года, после чего он, поспешно и бестолково распорядившись только что обретенной независимостью, тут же вступил в состав Малайской Федерации. О чем, как вы уже знаете, теперь слегка сожалеет.
Так вот, про Кучинг. Местные жители, у которых Джеймс Брук спросил название деревни, не поняли вопроса, и решили, что Раджа интересуется сидящим рядом домашним животным. Правда это или нет, но скульптурных изображений кошек в Кучинге огромное количество. Причем памятники кошкам выполнены в исключительно реалистичной манере: не знаю, из чего они сделаны, но сверху раскрашены красками в духе натурализма; большинство кошек в результате оказались принадлежащими к породе "европейская трехцветная". И еще надо сказать, что реальные кошки , которых здесь действительно хватает, в массе своей худые до истощения, - и памятники не отступают от правды жизни: скульптурные кошки тоже все как на подбор худые , с торчащими лопатками и выступающими ребрами.
Наш отель, Хилтон Кучинг, стоял прямо на набережной реки Саравак. Из панорамного, во всю стену окна нашего номера открывался дивный вид на реку и окрестности. Отель вполне приличный, с большим и глубоким бассейном, в котором помимо нас двоих вообще, по-моему, никто и не плавал. То ли просто постояльцев было мало, то ли не знаю почему. Скорее всего, что постояльцев мало, потому что туристическим сезоном здесь считается лето, и основной туристический десант из Европы прибывает как раз тогда. Но связано это не с погодой, потому что хорошая погода начинается с апреля, а с периодом отпусков в Европе.
Так что если соберетесь ехать – очень рекомендую апрель. Туристов очень мало, всюду свободно, достопримечательности стоят пустые, кафе тоже. Наш тур, например, декларировался турфирмой как групповой, с количеством людей в группе от двух до десяти человек. Т.е. платишь фиксированную цену за тур - а дальше как повезет . Наберется много желающих - будет группа в десять человек, никого не наберется - будет группа состоять только из нас двоих. Так вот, в нашем случае именно так и случилось, и почти что все наши путешествия по Борнео (за исключением одного двухдневного тура) прошли именно в группе , состоящей только из нас. Получился у нас личный гид и личный автомобиль. Плохо ли.
Ближайшая к Кучингу достопримечательность - это музей под открытым небом: этнографическая деревня штата Саравак. Очень, очень рекомендую.
Настоящие деревни саравакских племен расположены, как правило, довольно глубоко в джунглях, и не каждый турист имеет время, да и желание туда добираться. Поэтому специально на такой случай и построены все эти как будто настоящие деревни разнообразных этнических групп: даяков, ибанов, пенанов, оранг-улу, бидайю, меланау. То есть они на самом деле настоящие, построены в том же виде, именно из таких материалов и таким же способом, - и именно в таких домах в настоящее время до сих пор проживает значительная часть населения Саравака.
Характерной особенностью всех местных поселений является то, что вся деревня в полном составе проживает в одном большом вытянутом в длину доме, который называется – лонгхаус, т.е. длинный дом. Дом этот обязательно стоит на сваях, высота которых может составлять несколько метров, и имеет не больше двух дверей с разных сторон, а то и одну. На ночь лестницы убирают, и дом делается неприступным. Внутри этого дома каждая семья проживает в отдельной комнате, строго по одной комнате на семью, независимо от количества членов этой семьи. Впрочем, в своих комнатах жители проводят не так уж много времени, пожалуй, что только спят и едят. Все остальное время все тусуются в длинном общем коридоре - общаются, занимаются какой-нибудь домашней работой, просто сидят на полу, здесь же играют дети, короче получается в этом коридоре довольно тесно.
У большинства племен такие дома имеют только один этаж, но вот, например, у племени меланау - целых три этажа. Получается как бы вариант высотного городского здания, но только построенного в джунглях из подручных материалов. Выглядит престранно: представьте, посреди леса вдруг стоит довольно большое трехэтажное деревянное строение на высоких ногах-сваях, крытое пальмовыми листьями.
А музей отличный. В каждом доме сидят представители соответствующего племени в традиционной одежде (или же почти без таковой) и занимаются каким-нибудь традиционным занятием: женщины готовят какую-нибудь аутентичную еду ( которую тут же предлагают попробовать, и мы попробовали какие-то жареные шарики из саго, но не впечатлились), мужчины чего-нибудь вырезают из дерева, могут сыграть на музыкальных инструментах, короче – очень интересно.
Единственное неудобство для туристов состоит в том, что по местным правилам нельзя заходить в дом в обуви, и следят за этим очень строго. Поэтому перед посещением каждого следующего дома приходится сначала разуваться, потом обуваться, потом проходить 20 метров до очередного дома и опять разуваться, а потом опять обуваться - и так раз двадцать. Поэтому советую приходить сюда в обуви, которую легко снимать. И хорошо бы еще внутрь надеть носки, чтобы не оказаться босиком на дощатом занозистом полу.
А в одном доме под потолком висела целая связка настоящих человеческих черепов - это старые трофеи охотников за головами. Сейчас уже эта традиция осталась в прошлом , все-таки правительству удалось таки извести эту местную привычку, но долгое время здешние племена были широко известны всему миру именно как "охотники за головами". Каждый местный юноша в обязательном порядке должен был пройти обряд инициации, состоящий в том, чтобы убить какого-нибудь врага и принести домой его череп (остальные части тела поверженного противника не использовались). Только лишь после этого юноша мог считаться взрослым мужчиной и получал право жениться. Другой возможности жениться и стать уважаемым человеком не было. Вот у людей были проблемы….
Принесенные домой черепа увязывались в связку, напоминающую виноградную кисть, и подвешивались в доме над очагом, где и висели почетно долгие годы.
Два раза в день в музее дают представление : песни и пляски разных племен. Шикарное представление!! Особенно нас впечатлил мужской танец племени ибан: мужчины в препотешных костюмах - длинных, до пола и стоящих колом юбках (возможно, на каркасе), повязанных поверх юбок опять же длинных ярких полосатых передниках и в чем-то ,более всего похожем на кокошники, на головах - очень азартно и с чувством исполняли довольно подвижный танец, при этом все время разводили руки в стороны, и плыли как лебедушки в этих своих юбках, и как-то даже по-русски притоптывали ногами, и на лице имели выражение типа "во поле березонька стояла", - танцевали великолепно, но нам было так смешно, как будто это пародия на русский народный танец, причем женский. Мы им больше всего хлопали, хотя все остальные нам тоже очень понравились.
После музея вернулись в наш Хилтон, поплавали в бассейне и ближе к вечеру отправились ужинать в гениальное место, которое нам посоветовал наш гид. И большое ему за это спасибо, сами мы бы ни за что туда не попали . Потому что находится оно сверху на плоской крыше 5-ти этажного здания, вывеску имеет самую невзрачную, и случайно забрести туда практически невозможно. Там на открытой крыше, под полотняными тентами располагается большое количество разнообразных точек общепита. Все они специализируются на рыбе и морепродуктах и все работают по одинаковому принципу: в открытых лотках, пересыпанные льдом , в огромном разнообразии представлены свежайшие, только что из моря разные рыбы, креветки, крабы, лангусты, ракушки всякие… Клиент выбирает себе что желает и ему тут же это все готовят выбранным способом: варят, жарят, запекают, готовят на пару, с любыми специями или овощами по выбору, или же без таковых . Процесс приготовления занимает не больше десяти минут, получается очень вкусно и цена более чем приемлемая.
Глаза у нас разбежались и заказали мы для начала парочку больших лангустов и рыбу гаруну жареную с чесноком и соевым соусом. И принесли нам все это, и съели мы, и поняли, что это хорошо. И заказали еще целое блюдо вареных креветок и опять рыбу гаруну, только теперь уже вареную и с имбирем. И опять это было восхитительно.
Потом с приятной тяжестью в желудке погуляли по вечернему Кучингу, пофотографировались на фоне кошачьих памятников, и пошли к себе в Хилтон готовиться к завтрашнему выезду в трехдневный тур вглубь Саравака.
Как я уже упоминала, ввиду отсутствия других туристов тур наш вместо группового получился индивидуальным. Индивидуальный гид на своем индивидуальном автомобиле тоже был рад, что его заботам оказались вверены только два человека, а не целый автобус. Так, довольные друг другом, мы и тронулись в неблизкий путь.
Первой нашей остановкой стал центр реабилитации орангутангов Семенггохх.
Слово "оранг утанг" в переводе с малайского означает "люди леса". А, например, одно из местных племен называется "оранг улу" - люди реки. То есть местное население задолго до Дарвина считало орангутангов вполне себе людьми. Просто людьми, проживающими в лесу и не умеющими разговаривать. И если кто до сих пор сомневается в правильности дарвиновской теории эволюции , и имеет собственное мнение о происхождении человека, - так вот пусть он приезжает на Борнео и посмотрит на орангутангов. Они похожи на людей больше, чем некоторые люди похожи на людей. А взгляд у них вообще совершенно человеческий , настолько человеческий, что даже страшно делается.
К настоящему моменту в природе орангутанги обитают только на островах Борнео и Суматра , да и здесь находятся под угрозой исчезновения. Тропические дождевые леса, их среда обитания , долгое время систематически уничтожались. Теперь, вроде, этот процесс приостановился, но орангутангов , к сожалению, осталось уже довольно мало, поэтому и создаются такие вот реабилитационные центры. Сюда привозят молодых обезьян, собранных отовсюду, и здесь они постепенно приучаются жить самостоятельной жизнью, знакомятся со своими дикими собратьями; постепенно научаются добывать себе корм , осваиваются с дикой жизнью, все дальше и дальше уходят от станции, в конце концов создают семьи со своими дикими соотечественниками и окончательно вливаются в природу.
Работающие на станции рейнджеры пытаются вести учет и контроль, т.е. по мере возможности изучают орангутангов, пересчитывают, следят, кто с кем создал семью и кто у кого родился. В районе Семенггохха по их подсчетам в лесу обитает примерно тридцать орангутангов, среди которых есть и рожденные в неволе, и полностью дикие. Каждый день в одно и то же время на специальную деревянную платформу, установленную посреди леса, выставляется еда - исключительно фрукты, в основном бананы. Таким способом они выманивают орангутангов из леса, - чтобы и понаблюдать их, и посчитать, и показать туристам. Приходит, впрочем, не так уж много особей. Иногда вообще никто не приходит, особенно в такое время года, когда в лесу и так полным-полно еды. Для туристов считается хорошо, если к столу пришли 1-2 обезьяны, если 3-4 - это удача, ну а если больше – то вообще фурор.
Прежде чем допустить туристов к месту кормления, рейнджеры проводят инструктаж: просят вести себя тихо, не разговаривать в лесу, не пользоваться духами, дезодорантами и даже средствами от комаров, т.к. запах отпугивает животных, и они, учуяв запах, могут вообще не выйти из леса. Ближе чем на 5 метров ни в коем случае к орангутангам не подходить, а если вдруг они сами подскочат и начнут что-то отбирать, то сразу добровольно им отдать, потому что они очень сильные, и могут быть очень агрессивными, особенно молодые самцы.
К месту кормления надо идти минут 10 по узкой тропинке , в лесу очень жарко и влажно, прямо как в парной. Платформа с едой стоит на сваях метрах в пяти от того места, где останавливаются туристы, так что совсем близко к ней подойти нельзя. Очень интересно наблюдать, как появляются орангутанги: сначала начинается движение где-то высоко в кронах деревьев - шатаются и гнутся ветки, между ветвями начинает мелькать что-то оранжевое, осыпаются листья, все ближе, ближе, - и вот уже видно, как широкими размашистыми прыжками, ловко перехватывая руками и ногами по ветвям, как цирковые акробаты на трапеции, приближаются орангутанги. В такие моменты собравшиеся туристы почти одновременно издают вздох восхищения.
Кстати, живут орангутанги в гнездах, сплетенных из веток и листьев, и расположенных высоко в кронах деревьев. Причем каждый день самка орангутанга делает новое гнездо, а старое бросает, - а все потому, что запах детенышей привлекает хищников, особенно леопардов, которых здесь хватает, и которые никогда не откажутся перекусить детенышем орангутанга. Поэтому бедное орангутанье семейство вынуждено таскаться изо дня в день по новым квартирам. Орангутанья семья состоит из самки и детенышей. Самец присутствует в их жизни эпизодически. Причем самец все время один и тот же – доминантный. Который как раз ни в чем себя не ограничивает и заглядывает ко всем проживающим на данной территории самкам. В остальное же время живет один, в покое, подальше от баб и детей. Прочие проживающие на этой же территории самцы, не такие удачливые, как доминантный, тоже пытаются время от времени урвать себе немножко любви, но сильно при этом рискуют, потому как если застукает их за этим делом доминантный самец, - не сносить им головы. Порвет на части. И остается им только одинокая жизнь где-нибудь неподалеку в ожидании того времени, когда доминантный самец состарится, или заболеет, или тогда они могут попытаться занять эту вакантную должность, - разумеется, на состязательной друг с другом основе.
В районе Семенггохха по подсчетам рейнджеров проживает около 20 самок, 4 самца и 5-6 детенышей. Нам, можно сказать, повезло. В день нашего визита к столу пожаловали: доминантный самец, самка с детенышем и еще две одиночные обезьяны не знаю какого пола.
Доминантный самец - это огромная туша весом 180 кг (со слов рейнджеров), с длинной, чуть ли не волочащейся по земле темно-рыжей шерстью. Мощный, высокий, гораздо крупнее и выше всех остальных обезьян. Такой действительно может убить одним ударом. Кроме того, от остальных самцов он отличается еще и тем, что имеет на лице выступающие по бокам круглые выросты, они называются - щеки, на самом деле это не щеки, а не знаю даже что. Очень некрасиво выглядит, но , должно быть, по-обезьяньи это круто. Так вот, он пришел, степенно , солидно, сел по-хозяйски посреди платформы , ел не спеша, долго, обстоятельно.
И пока он ел - ни одна другая обезьяна не осмелилась даже близко к платформе подойти. По-моему, кормят в основном его одного, столько он сжирает. Бедная самка с детенышем, мать с ребенком, с его же, причем, ребенком! , сидела на дереве в отдалении в ожидании своей очереди. И только когда эта туша насытилась и отошла на край платформы, бедная женщина метнулась с дерева, в три секунды нахватала бананов во все руки и в рот, и тотчас же взлетела опять на дерево, подальше от, так сказать, мужа. И там, на дереве, ела. И ребенок ел. Орангутаний ребенок еще больше похож на человека, чем взрослая обезьяна. Его даже детенышем назвать нельзя , это именно что ребенок. Такой умильный, почти все время он висел на маме, или совсем рядом с ней , в самых невообразимых позах, одна смешнее другой. Причем каждая смена позы вызывала у наблюдающих туристов одновременный вздох умиления.
Мы получили большое удовольствие. Я лично и раньше разделяла мнение Дарвина по поводу своего происхождения, но теперь мне стало очень даже приятно происходить от таких милых созданий.
Дальше наш путь лежал вглубь острова. Ехали пять часов. По пути останавливались в каком-то селении на ланч, и там же на рынке наш гид купил продукты, которые мы должны были на следующий день взять с собой в деревню племени ибан – часть себе на обед, а часть в качестве подарков.
Потому что местные жители, представители народности ибан, соглашаются принимать у себя туристов не просто так, а за еду. Т.е. все гиды каким-то способом узнают заранее, в каких именно продуктах на данный момент есть надобность, и все туристы, которые приезжают в деревню в конкретный день, должны привезти с собой именно эти продукты, а не что угодно. Например мы попали на день конфет и сладостей; гид показал нам на рынке огромные , прямо оптовые, упаковки чего-то типа вафель, и сказал, что надо купить таких две-три штуки ( они дешевые),а мы купили четыре. И потом , на следующий день все туристы , ехавшие с нами в деревню (точнее – плывшие на лодках по реке) , а было таких человек 10- 12, волокли с собой точно такие же вафли. Обычно в каждую деревню туристы приезжают примерно раз в неделю, и каждый раз привозят разные продукты, согласно предварительному заказу жителей. Гид сказал, что в следующий раз повезут кофе и сахар.
Дороги хорошие, ехали себе и ехали, смотрели из окна на пальмовые и каучуковые плантации, на дождевой лес; прямо вдоль дороги, как сорняки, растут мелкие орхидеи, и еще очень много насекомоядных растений - непентусов , похожих на кувшинчик с крышечкой, у нас их называют - мухоловки.
Потом из автомобиля перегрузились на паром, и еще примерно полчаса плыли по реке до расположенного на острове отеля Хилтон - Батанг Аи. Попасть в этот отель можно только по воде, никакого пути по суше нет. Расположен он так уединенно и вдали от цивилизации специально, чтобы отсюда можно было совершать вылазки в ближайшие лонгхаусы . Эти лонгхаусы, каждый из которых является одновременно и целой деревней, разбросаны по течению реки на приемлемом от отеля расстоянии: до ближайших надо плыть около часа, до более удаленных - несколько часов. Попасть в лонгхаусы можно тоже только по реке, дорог здесь нет. А есть и такие затерянные в глубине джунглей лонгхаусы, в которые даже и по воде попасть нельзя, а только с вертолета.
Конкретно в этой местности проживают в основном представители народности ибан: живут себе посреди леса почти что натуральным хозяйством. До сих пор практикуют подсечно-огневую систему земледелия: выжигают участки земли в джунглях и устраивают там поля, на которых выращивают рис (для собственного потребления) и еще перец (на продажу). Вот эти деньги от продажи перца и являются практически единственным денежным вливанием в их хозяйство.
Государство, надо сказать, не забывает об этой категории своих граждан, а проявляет вполне отеческую заботу. Так, примерно на каждые 20 лонгхаусов приходится одна школа, куда детей родители привозят на лодках на всю неделю, а на выходные забирают домой. Человек, получивший образование учителя, обязан первые десять лет отработать именно в лонгхаусе, независимо от того, где он жил раньше. Поэтому профессия учителя здесь не слишком популярна, немногие согласны уехать от цивилизации в джунгли на целых десять лет.
С какой-то периодичностью лонгхаусы объезжает и врач, чаще всего – на вертолете. Для жителей такая медицинская помощь бесплатна, хотя вообще-то в Малайзии бесплатной медицины нет, за любое медобслуживание надо платить, но, по словам нашего гида, - не слишком много.
В каждом лонгхаусе есть свой вождь. Эта должность почетная, но никаких финансовых или материальных выгод не приносящая, а наоборот – приносящая только дополнительную ответственность . Вождь распределяет между семьями продукты, деньги, принимает всякие важные решения, разрешает споры или конфликты между жителями. Именно вождь делит все подношения, что приносят с собой туристы, и гид сразу предупредил, чтобы мы свои вафли отдавали именно ему. В остальном он ведет точно такую же жизнь, как и другие члены общины: работает наравне со всеми на рисовых полях, и никаких денег или других бонусов за свою должность не получает. Вождь передает власть по наследству своему сыну, но люди должны этот переход одобрить, а если они против или у вождя нет сына, то тогда выбирают нового вождя.
На следующий после приезда день, прямо с утра мы и отправились с визитом вот в такой вот лонгхаус. Обычно в каждый лонгхаус отправляется человек 10-12 туристов.
Плыли по реке на лодках чуть меньше часа. Любовались природой, очень красиво. По пути видели другие лонгхаусы. Местные лодки – очень узкие и длинные, какие-то неустойчивые, когда в них садишься, то сильно качаются. Помещается в такую лодку примерно 5 человек, все сидят друг за другом, спина в спину; ширина лодки такая, что сильно толстый человек в нее и не поместится. Но в нашей компании сильно толстых не было.
Вообще надо сказать, что среди туристов довольно много пожилых людей. А есть и просто старые. Не представляю, как они переносят здешний климат, очень жаркий и влажный. Ходишь все время прямо мокрая от пота, буквально как из душа. В нашу лодку попала еще бабушка из Сан-Франциско, и на вид меньше чем 80 лет я бы ей ну никак не дала. Такая чудесная! Рассказала, что любит путешествовать и имеет еще большие на этот счет планы. Например, следующей поездкой у нее уже запланирована Россия – Санкт-Петербург и Москва; особенно она напирала на Санкт-Петербург , потому что мечтает побывать в Эрмитаже. Еще рассказала, что у нее в ноге стоит протез бедра ( она сказала – бедра, но я думаю, что может это протез тазобедренного сустава), и поэтому ей трудно сидеть в лодке на полу , и вообще нелегко забираться и выходить из лодки. Но справилась прекрасно и с посадкой, и с выгрузкой, такая отличная старушка!
Плыли мы плыли, и наконец причалили к чему-то сколоченному из досок типа пристани. Узкая деревянная дорожка вела от нее к стоящему чуть выше на берегу лонгхаусу.
В нашем лонгхаусе на момент нашего визита проживало 37 семей, и был он примерно 120 метров в длину.
Вот представьте себе стоящий на сваях одноэтажный дом длиной 120 метров. Сваи высотой примерно метра полтора-два. Входных дверей только две , в начале и в конце, к ним ведут деревянные ступеньки. Внутри по центру дома проходит один широкий прямой сплошной коридор во всю длину дома. Этот коридор – место общего пользования и предназначен для общего времяпровождения всех членов общины: вдоль стены на выставленных креслах или просто на полу сидят старики, вдоль всех 120 метров носятся дети, собираются поболтать женщины или выпить рисового вина мужчины, кто-то вырезает что-то из дерева, кто-то просто так сидит или ходит, ничего не делает.
По правой стене этого коридора находятся 37 дверей - эти двери ведут в личные комнаты каждой семьи. У каждой семьи , независимо от количества входящих в нее человек, есть только одна комната, плюс позади этой комнаты - кухня и небольшой кусочек места, над которым отсутствует крыша, – для мытья. Готовят на кухне в очаге на открытом огне, и плюс есть еще газовый баллон и маленькая плитка. Живут обычно несколько поколений вместе: мама с папой, их дети и еще бабушки-дедушки. Если создается новая семья, которой получается негде жить, то приходится к лонгхаусу пристраивать дополнительные комнаты, - решение об этом принимает вождь, работают на строительстве все вместе и деньги тоже тратят общинные. Таким образом лонгхаус может удлиняться и удлиняться, до тех пор, пока позволяет рельеф окружающей местности. Наш гид видел лонгхаус на 95 семей! Это получается уже метров 300 длиной. Наш лонгхаус возможности своего удлинения уже исчерпал, почти уткнувшись задним концом в реку, так что одну последнюю комнату даже пришлось пристроить отдельно чуть под углом, и переходить в нее из общего коридора надо было по маленькому мостику. Живущая в этой комнате семья получалась как бы на отшибе, отдельно от других, - не знаю, были ли они этим фактом довольны, или же наоборот опечалены.
Окон на улицу в комнатах нет, но в некоторых комнатах есть маленькое окно в коридор, обычно зашторенное. Мебели почти нет, разве что какая-нибудь тумбочка стоит. Едят сидя на полу: расстилают клеенку и на нее ставят тарелки с едой. Постель, на которой спят ночью, днем сворачивают и подвешивают к потолку, а совсем маленькие дети спят в колыбелях из куска ткани (типа гамака). Тут же в комнате хранятся мешки с запасом риса. У некоторых людей даже есть телевизор или видеомагнитофон – это при том, что электричества в деревне нет! Есть, правда, генератор, которым пользуются очень редко – по особой надобности в исключительных случаях, т.к. это получается для них очень дорого. Поэтому телевизор получается смотреть не чаще нескольких раз в год, по большим праздниками, и то недолго. В остальное же время он стоит как украшение интерьера и свидетельство зажиточности семьи , укрытый белой кружевной салфеткой ( почему в самых разных уголках планеты самые разные люди укрывают телевизоры совершенно одинаковыми белыми кружевными салфеточками? у меня нет ответа на этот вопрос).
Возвращаюсь к общему коридору. Итак, по правой его стене расположены ведущие в комнаты двери, а по левой - открытые проемы, ведущие на общую террасу. Эта терраса идет вдоль всего дома, и представляет собой такой длинный-предлинный балкон, подпираемый снизу сваями. Сверху терраса укрыта навесом, так что дождь сюда не попадает. Помимо комнаты в распоряжении каждой семьи находится еще и часть этой общей террасы, располагающаяся напротив комнаты. Здесь сушат зерно, белье и рыбу. Здесь же при желании держат кур. Причем кур, каждую индивидуально, привязывают за ногу веревкой такой длины, чтобы радиус куриных прогулок не выходил за пределы участка каждой конкретной семьи (потому что никакими ограждениями эти участки не огорожены).
Живут дружно, в мире и согласии, друг другу не завидуют. Едят в основном рис с какими-нибудь овощами, которые тоже сами выращивают. Плюс рыба, которую ловят в реке. Плюс иногда кур, но вообще кур держат мало. Еще ходят на охоту и тогда к рису добавляется мясо диких животных, чаще всего – диких свиней, а иногда оленей или птиц. На охоту ходят все мужчины по очереди, кому и когда идти – назначает вождь, составляет такой типа график охоты и следит за исполнением. Принесенную добычу делят поровну на всех, на все 37 семей. Каждой семье положена одинаковая доля, независимо от количества человек в семье. Тут, конечно, малочисленные семьи сильно выигрывают. Если же добыча попалась маленькая, и разделить на 37 частей ее физически невозможно, то тогда ее режут на крошечные кусочки и варят суп, а потом наливают каждой семье по тарелке. Как семья делит на всех одну тарелку супа нам не объяснили.
Так же делят и все те продукты, которые приносят туристы. Забегая вперед, скажу, что когда мы и все остальные приехавшие с нами туристы наконец-то вручили вождю лично в руки в торжественной обстановке вязанки с вафлями, печеньем и прочими сладостями, то дележка началась прямо сразу тут же на полу в коридоре. Бойкие женщины мгновенно распотрошили пакеты и стали раскладывать их содержимое на 37 одинаковых кучек, так чтобы в каждой кучке всего было поровну, чтобы всем досталось равное количество каждой разновидности вафли или конфеты.
Если вдруг туристы подарят кому-нибудь одному что-то такое, что разделить нельзя, - например, пакетик сока или баночку пепси-колы, - то получивший подарок себе его не оставит и пить не станет, а сдаст вождю на хранение . И когда-нибудь потом, когда будет в деревне общий праздник, то сделают напиток для всех – сольют вместе и сок, и пепси-колу, добавят воды и получится угощение.
В общем, действительно живут в мире и гармонии друг с другом.
Наш визит в лонгхаус продолжался примерно полдня. Сначала можно было просто ходить где угодно, фотографировать что угодно и общаться с жителями, которые по такому случаю не пошли на поля, а все остались дома. Да, здесь тоже категорически запрещается заходить внутрь дома в обуви, и никаких поблажек туристам не делается. Хочешь – не хочешь, а снимай в самом начале коридора свою обувь и топай дальше босиком. И это счастье, что на нас были еще и носки (в носках можно). Местные тоже все внутри дома ходят строго босые.
Некоторые продавали свои поделки, ничего особенного, но мы все-таки купили довольно симпатичную змею из коряги. Потом все туристы сели на пол вдоль стены в общем коридоре и перед нами выступил вождь с краткой речью на тему как он сильно рад всех нас видеть. Говорил на своем языке , а гиды переводили. Вождем оказался довольно уже пожилой человек, худой и симпатичный, весь покрытый многочисленными традиционными татуировками. Ибаны вообще большое значение придают татуировкам, ими в изобилии украшены и мужчины и женщины . Раньше татуировки в некотором роде заменяли им фотографии, т.е. человек выкалывал на себе те вещи, которые хотел запомнить: интересные места, где побывал, людей , которых хотел запомнить и тому подобные вещи. У вождя татуировки покрывали спереди всю шею, прямо там, где горло. Гид рассказал, что это очень почетно иметь татуировки именно на шее, потому что только сильный и мужественный человек может выдержать связанные с этим мучения. Уж не знаю, каким именно инструментом и каким именно способом они эти татуировки наносят, но вождь после того, как исколол себе все горло, полтора месяца мог есть только жидкую пищу и не мог говорить.
После речи вождя всем туристам было предложено рисовое вино местного изготовления в маленьких стаканчиках. Сначала я опасалась пробовать, потому что эти стаканчики вызвали у меня большие опасения на предмет их чистоты. Потом решила все-таки немного попробовать, и была поражена чрезвычайно приятным вкусом этого вина. Больше всего оно было похоже на вермут, или даже скорее на мартини . Другим туристам вино, судя по всему, тоже пришлось по вкусу, потому что сначала все как-то робко пригубливали, а потом некоторым вождь ходил и подливал не по одному разу. После вина тут же в коридоре нам были продемонстрированы традиционные танцы народа ибан. Танцевали по очереди четверо, двое мужчин и две женщины, каждый танец исполнялся только одним танцором. Одеты были в национальные костюмы. Аккомпанировала группа сидящих на полу мужчин на чем-то национальном - стучащем и звенящем. Танцевали очень хорошо, особенно мужчины старались, да у них и танцы были сложнее.
После танцев состоялось вручение вождю принесенных нами подношений и тот самый их дележ, который я уже описала. И в заключение – обед . Для обеда туристов распределили по семьям, примерно по три туриста на семью. То есть задействованы оказались всего три- четыре семьи. Обед приготавливался совместно хозяйкой и нашим гидом, из продуктов, которые он купил заблаговременно на рынке, о чем я уже писала, и привез с собой сюда.
К нам двоим на этот обед присоединили еще ту самую бабушку из Сан-Франциско, которая мне еще раньше так сильно понравилась. И вот мы втроем и обедали в гостях у одной семьи в их личной комнате.
Обед, как и ожидалось, был сервирован на полу, на расстеленной клеенке. Сидеть, конечно, было очень неудобно. Особенно волновалась бабушка, она даже несколько раз сказала вслух, что не может сидеть на полу по причине протеза в ноге. Но так как никаких стульев или табуретов все равно не было, то в конце концов она все-таки села на пол, и вроде все прошло для нее хорошо.
Обед, к которому я заранее относилась с большой опаской, оказался неожиданно очень вкусным. Приготовили традиционные и самые простые блюда, какие они действительно едят в повседневной жизни: жареные какие-то травы и овощи, рис, приготовленный на огне в стебле бамбука (очень вкусно!) , также внутри бамбука запеченные кусочки курицы и рыбы, - все объеденье. Мы ели так, что за ушами трещало, и съели бы гораздо больше, если бы нас не остановили соображения деликатности. Потому что все то, что не доели туристы, остается на доедание принимающей семье. И может быть, эти семьи даже отбираются по такому принципу, кого надо подкормить в первую очередь. Поэтому много всего вкусного пришлось оставить.
Перед отъездом еще постреляли из духовой трубки - традиционного местного охотничьего оружия. Трубка эта очень длинная, почти в человеческий рост, а для местных – так даже больше, они в основном все низкорослые, и довольно тяжелая. Стреляли из нее отравленными стрелами, и на очень большое расстояние (забыла, на какое именно). Лично я никуда не попала, а Александр Николаевич изволили попасть прямо в центр пенопластовой мишени, вызвав рукоплескания и одобрительных возгласы наблюдающих местных жителей.
Изготовление одной такой трубки раньше было чрезвычайно трудоемким процессом и занимало полгода времени. Начинали с того, что брали ствол дерева и начинали в нем долбить идеально прямую тонкую дыру вдоль всего ствола. Ставили ствол нА-попа, сами взбирались рядом на какое-нибудь возвышение и долбили потихоньку. Если в процессе работы продолбленный канал немного искривлялся, или начинал отклоняться от вертикали, - то это уже был брак, дерево выбрасывали и принимались за новое. Если с первым этапом удавалось справиться успешно, и получался идеально прямой тонкий канал внутри всего ствола, то тогда начинали уже снаружи обтесывать этот ствол до диаметра духовой трубки. Тут опять важно было сохранить идеальную вертикальность конструкции. Короче, морока ужасная, и не удивительно, что эти духовые трубки потом считались ценнейшей вещью и передавались из поколения в поколение.
А на обратном пути в отель случилось так, что у нашей лодки вдруг посреди широкой реки заглох мотор. Лодочник пытался его заводить, но ничего не получалось. Мы сидели в узенькой лодочке , окруженные водой и лесом, и непонятно было, что делать. Мы – это мы вдвоем и американская бабушка со стальной ногой. Я впервые на себе прочувствовала выражение "утлая лодчонка".
Вдалеке показалась другая лодка, и наш лодочник уже начал махать ей рукой, возможно, что хотел прицепиться тросом или еще что-нибудь придумать, но тут вдруг наша лодка все-таки завелась и мы поплыли дальше, и благополучно приплыли в отель, где с удовольствием провели остаток дня.
Пару слов хочу сказать про этот самый отель.
Главная его фишка в том, что он построен тоже как лонгхаус. То есть жилой корпус представляет собой очень длинную , стоящую на сваях, постройку с одним широким общим коридором по центру. Из этого коридора двери ведут в комнаты гостей, - это с одной стороны. А с другой стороны коридора , как и в настоящем лонгхаусе, проходит длинная открытая терраса, с которой открывается дивный вид прямо на реку и утопающие в зелени берега. Особенно здорово наблюдать с этой террасы закат. И еще вечером рассматривать звездное небо.
Комнаты современные, стильные и вполне комфортабельные, какие и положено иметь отелю Хилтон. Правда, очень уж долго приходится идти по длиннейшему коридору до своей комнаты, - так в этом же и смысл! Чтобы на себе прочувствовать, каково это - жить в лонгхаусе. Гениальная, я считаю, идея и молодцы они, что построили здесь именно такой отель.
А как приятно поплавать перед ужином в бассейне, а потом вкусно поужинать в открытом ресторане ( в хорошую погоду ужин сервируют на воздухе); для создания атмосферы электрическое освещение не включают, а только лишь ставят на столики маленькие масляные лампы.
Отель расположен прямо посреди дикой природы, тут много больших красивых бабочек, на потолке в ресторане висят вниз головами летучие мышечки, а по крыше номера ночью носятся ящерицы - топот через весь потолок, если бы не беруши, то я бы и заснуть не смогла под этот топот. А утром, когда мы вышли из нашей комнаты, то в коридоре в большом количестве оказались экскременты каких-то животных. Неужели этих самых ящериц? Как-то для ящериц вроде слишком много. Хотя, судя по топоту, ящерицы были довольно крупные. К обеду все это убрали. А на следующее утро история повторилась.
Уезжали отсюда так же, как и приехали. Выехали утром, сначала на пароме, потом пять часов на автомобиле, и вот мы опять в городе Кучинг. Опять распахивает для нас свои двери гостеприимный отель Хилтон, опять ждет нас бассейн с теплейшей водой, а потом заветное место на крыше, где были нами съедены : большие креветки в количестве сорока двух штук и одна рыба гаруна, приготовленная с имбирем на пару.
Следующее утро должно было начаться для нас очень рано. Нам предстоял перелет из Кучинга в город Мулу, откуда мы намеревались отправиться в национальный парк Гунунг-Мулу, известный своими огромными пещерами. И вот, когда вечером мы обратились на ресепшн отеля с просьбой заказать нам такси в аэропорт на завтра на пять утра, то привели любезных служащих в состояние сильнейшего беспокойства: мы же пропустим завтрак! как же так! С этим надо что-то делать! - и предложили на выбор два варианта: либо дать нам завтрак на вынос с собой в коробочках, либо подать его прямо в номер в любое время начиная с четырех утра . Это при том, что мы сами ни о каком завтраке даже не заикались.
Мы выбрали вариант – подать в номер. Тогда с четырех до половины пятого утра – ждите, сказали эти милые люди. Ну не прелесть ли – такая забота о постояльцах! А мы, признаться, уже заранее смирились с фактом потери завтрака и намеревались перехватить что-нибудь в аэропорту перед вылетом. На следующее утро ровно в четыре часа раздался звонок в дверь. Мы только-только успели проснуться, почему-то мы ждали завтрак ближе к половине пятого. Но нет, ровно в четыре официант вкатил в наш номер большой круглый стол с хрустящей белой скатертью.
И правильно, раньше встал - больше отдохнул! Мы сюда отдыхать приехали или время зря терять ?.. Отдыхать так отдыхать, чем раньше начнем – тем больше отдохнем! Поэтому четыре утра - как раз самое время для завтрака в отпуске. Так говорили мы сами себе вслух, поедая яичницу с беконом, и булочки с маслом и джемом, и шоколадные плюшки, и фрукты, и сок, и кофе, и остались всем в высшей степени довольны.
А потом в аэропорту видели целую группу старичков у которых были с собой коробочки с завтраком. Они все дружно сели в сторонке, открыли свои коробочки, достали оттуда всего лишь какой-то сэндвич, яблоко и пакетик сока. И мы подумали, как хорошо, что мы не взяли тоже завтрак на вынос, хотя старички, возможно, были вообще из другого отеля.
До Мулу долетели без приключений. Лететь надо было с пересадкой: сначала час до города Мири, и потом оттуда еще полчаса на другом самолете до Мулу.
Туристы прилетают сюда, чтобы посетить национальный парк Гунунг-Мулу, известный своими огромными пещерами. Обнаружены они были не так уж и давно: только в 1970-1980 годах сюда, в ранее непроходимые леса, окружающие гору Гунунг-Мулу , добрались исследовательские экспедиции. Добирались, как оказалось, не зря, потому что в результате обнаружили множество больших пещер, в том числе и самую большую в мире пещеру – Саравакскую полость ( длиной 600 м, шириной 450 м и высотой 100 м; одновременно в ней могли бы поместиться 8 больших самолетов), а также Оленью пещеру - самую длинную в мире, пещеру Чистой Воды, с протекающей внутри бурной рекой, и еще несколько пещер поменьше , но тоже очень интересных. Самостоятельно эти пещеры посещать запрещено, а только в сопровождении проводника, и только предварительно получив специальное разрешение в офисе национального парка.
Первый наш выход в пещеры был назначен на день прилета. Успели только разместиться в отеле Ройял Мулу Ресорт, переодеться, намазаться репеллентом от комаров (хотя комаров почти и не было), и в сопровождении гида двинулись в путь. Гид нам опять достался один только на нас двоих, он довез нас до центрального офиса парка, и там уже из таких же туристов как мы, со своими гидами, сформировали группу, которую и повел один официальный проводник. Наш гид все время шел рядом с нами, и давал дополнительные пояснения.
Сначала около часа шли через лес. Просто так через дождевой лес не пройдешь, поэтому для удобства туристов с одной стороны, и для того, чтобы туристы не причиняли вреда окружающей среде, с другой стороны, в лесу проложены специальные деревянные настилы, типа тропинок. Идти надо только по ним, на землю сходить нельзя. Здесь встречается много эндемичных видов растений и насекомых, которые, кроме как в окрестностях горы Гунуг-Мулу, больше нигде не растут и не живут. Например, видели так называемое "растение одного листа": прямо из земли торчит довольно большой, сантиметров 30 в длину, овальный ярко-зеленый лист, больше всего похожий на лист какого-нибудь фикуса. Но на самом деле это и есть все растение целиком: у него нет ни стебля, ни цветков, ни других листьев. Видели множество больших и красивых бабочек, больших красных сороконожек, жуков-листовиков - настолько сильно похожих на обычные зеленые листья, что даже когда гид показывал нам их чуть ли не вплотную, я все равно не сразу смогла понять, что это именно жуки; то же самое повторилось и с палочником, - он настолько похож на кусочек зеленой веточки, что пока его не потыкали травинкой и он не зашевелился, отличить его от растения было невозможно.
Наконец добрались до входа в пещеры. Сначала пошли в сравнительно небольшую пещеру Ланга, а Оленью оставили на закуску.
Ну что, конечно сталактиты и сталагмиты, - это, как все знают, очень красиво. Формы у них самые причудливые, некоторые похожи на больших медуз, некоторые не человеческие фигуры. Да еще они очень эффектно подсвечены небольшими фонарями. В остальном же в пещере довольно темно, и это добавляет ощущение именно пещерности происходящего. У всех туристов были с собой фонарики, и у нас тоже был. Сверху во многих местах капает вода, а кое-где прямо льется как из лейки. В пещерах живет много летучих мышей и много ласточек. Если посветить фонариком на потолок (в тех местах, где не очень высоко), то видно много гнезд. Из одного гнезда свисают вниз головами, как виноградная гроздь, штук шесть-семь маленьких пушистых летучих мышечек, довольно симпатичных. Здешние мыши никакие не вампиры, а милейшие существа, питающиеся только насекомыми и растениями. Гид рассказал, что по подсчетам биологов проживающие в окрестных лесах летучие мыши только за одни сутки съедают примерно 15 тонн насекомых! Поэтому здесь практически нет москитов. Не знаю, можно ли верить такой чудовищно большой цифре, но с москитами мы действительно почти не сталкивались. Одновременно мыши действуют и в обратном направлении – производят гуано. Помет летучих мышей, как и птиц, называется гуано. Это считается ценнейшее естественное удобрение, и, например, в Германии гуано продается в магазинах по 8 евро за килограмм. По понятным причинам этого гуано здесь – залежи. Просто терриконы. Но трогать нельзя, охраняется законом.
Экскременты охраняются законом! – смешно звучит. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что это самое гуано не слишком-то похоже на экскременты. По крайне мере у конкретно здешних летучих мышей оно имеет вид довольно красивых потеков жидкого золота, на солнце этот золотой перламутр играет так, что прямо засмотришься. Запах внешнему виду не соответствует, но назвать его невыносимым тоже нельзя. Это запах аммониевого газа, который, разлагаясь, выделяет гуано. На обычный запах экскрементов не похоже.
Прогуливаясь по пещере, я, конечно, опасалась внезапно получить такой ценный, охраняемый законом продукт себе на голову. Но обошлось. А вот фотоаппарат немного попачкался.
Пещера Ланга , конечно, стоит того, чтобы ее посетить, но она не идет ни в какое сравнение с Оленьей пещерой. Оленья пещера – самая большая в мире по объему, высота ее достигает 150 метров!! Вход в пещеру находится примерно на середине небольшой горы, так что сначала надо какое-то время карабкаться вверх, и представляет собой огромный, просто огромный проем в скале, - кажется, что туда свободно может залететь космический корабль из какого-нибудь фантастического фильма.
Вообще, сталактиты и сталагмиты это конечно очень красиво, но поражает в первую очередь не это. Поражают масштабы. Этот гигантский объем пустого пространства. Я могу сравнить это только с ангаром для космических кораблей, которых к тому же могло бы разместиться несколько штук одновременно; и они могли бы свободно залетать в пещеру через входной проем и так же вылетать обратно. Еще это похоже на чудовищных размеров съемочный павильон - заброшенный, темный и пустой. Впрочем, описать словами все равно не получится.
Масштабы подавляют. Стоишь, такой маленький, где-то внизу, один , в темноте, - а вокруг такое все огромное, и пустое, и темное… и потолок теряется где-то в черной мгле над головой… и в этой мгле проносятся летучие мыши, и ласточки… и сверху что-то капает, а кое-где даже сеет мелкий дождик…
А если зайти в пещеру поглубже, а потом обернуться и посмотреть изнутри на входной проем, - то увидишь на фоне неба гигантский человеческий профиль,- такую причудливую форму имеет скала. Считается, что это очень похоже на профиль конкретно Авраама Линкольна. Не знаю на счет Линкольна, мне не настолько знакомо его лицо, но просто на мужской профиль однозначно очень похоже.
Внутри Оленьей пещеры протекает река, и даже есть небольшой водопад, который во время дождей делается гораздо больше. Еще есть два причудливых образования, называемых душами: из свисающих с потолка пещеры гигантских размеров сталактитов (или сталагмитов?) льется вода натурально как из душевой трубки, - т.е. не сплошным потоком, а именно сеется отдельными струями.
В Оленьей пещере живут миллионы и миллионы летучих мышей. Целый день они висят на потолке в своих гнездах, а вечером, перед самым заходом солнца, почти все одновременно начинают вылетать на поиски пищи. И вот этот вылет летучих мышей - главнейший аттракцион для туристов. Обыкновенно мыши появляются в период с пяти до шести вечера. К пяти вечера все туристы уже собрались и ждут. На некотором удалении от входа в Оленью пещеру, на поляне, - прямо напротив входа , но заметно ниже, - для наблюдения сделана специальная площадка с деревянными скамейками. Там все и собираются в ожидании. В нашем случае ждать пришлось почти час.
Недалеко от скамеек установлен большой телевизионный экран, на который в режиме реального времени транслируется изображение со специальных, установленных под потолком пещеры камер.
Оказывается, летучие мыши летают роями, как пчелы.
На этом экране видно, как мыши постепенно начинают вылетать из своих гнезд и кружить под потолком пещеры, образуя гигантскую спираль. Все новые и новые мыши присоединяются к этой спирали, она делается все больше и больше, и вот, когда уже размеры не позволяют ей вращаться внутри пещеры, - она начинает с одного конца раскручиваться в ленту. Увидев это, все туристы тут же отворачиваются от экрана , обращают свои взоры и камеры на реальный вход в пещеру и замирают в ожидании. Сейчас появятся! И действительно, на фоне неба появляется длинная толстая лента , состоящая из плотно летящих летучих мышей (бывшая спираль). Такая лента прочерчивает небо над поляной, где сидят туристы, и улетает прочь.
А ей на смену из пещеры уже вылетает еще одна лента, а за ней еще одна, а на экране видно, как все новые и новые гигантские спирали продолжают закручиваться под потолком пещеры, готовясь к вылету. Так продолжается около часа. Можно наблюдать, как вылетевшие мыши кружат в небе над лесом. К этому времени они уже утрачивают форму ленты и делаются в точности похожими на пчелиный рой. То есть летают такими совместными кучками, таким роящимся облаком.
Зрелище незабываемое. И можно было бы смотреть и смотреть, но уже темнело, и нам пора было торопиться на ужин, а еще ведь около часа надо было идти по лесу, а потом еще добираться из парка до отеля, так что мы взглянули в последний раз на этих милых насекомоядных животных, и отправились в обратный путь, сильно удивив нашего гида, совсем молодого парня, той скоростью, с которой оказались способны передвигаться.
А вечером в отеле, после вкусного ужина, я участвовала в конкурсе танца! Дело было так. Сначала было представление артистов, танцевали танцы разных народностей, населяющих Саравак. В принципе, танцевали неплохо, но до танцев в этнографической деревне под Кучингом не дотягивали.
Один из танцев заключался в следующем: вынесли четыре длинные бамбуковые палки, и четверо мужчин, присев на корточки друг напротив друга, скрестив эти палки по две в ряд, и взяв в каждую руку по концу такой палки, начали ритмично стучать ими плашмя об пол, то сдвигая их вплотную друг другу, то раздвигая примерно на полметра. А четыре женщины начали двигаться по кругу, прыгая между этими палками, т.е. запрыгивая внутрь в моменты , когда мужчины раздвигали палки, и успевая выпрыгнуть до того момента, когда палки сомкнутся. Сначала медленно, но потом темп ударов стал все убыстряться и убыстряться, палки уже стучали об пол, как сумасшедшие, а ноги женщин мелькали так быстро, что глаз не успевал следить. Наконец под бурные аплодисменты танец закончился, вслед за чем поступило предложение отдыхающим: не желает ли кто попробовать повторить увиденное?
Я! Я как раз желаю! Еще когда я только смотрела этот танец, мне сразу же захотелось тоже так попробовать сделать. Сразу стало интересно : а получится ли у меня что-нибудь?
Я такая оказалась не одна. Вышли еще парочка женщин и один мужчина. Сначала нам, конечно, танцоры еще раз показали куда именно прыгать и в какие моменты; потом начали пробовать в медленном темпе - вроде получается. А правила такие: кто сбивается и не успевает впрыгнуть или выпрыгнуть вовремя, - тот выбывает из игры. А кто продержится дольше всех – тот и победил. Наконец все стали на исходные позиции, заиграла музыка и мы запрыгали. Сначала палками стучали медленно, и прыгать было легко. Потом темп начал ускоряться, мы прыгали все быстрее и быстрее, и я начала уже всерьез опасаться за целостность своих костей. Первым выбыл мужчина – пропустил одно впрыгивание, за ним сдалась женщина, а мы с еще одной женщиной продолжали прыгать в нарастающем темпе как ненормальные. Бамбуковые палки мелькали перед глазами , наши голые пятки ( а прыгать надо босиком) стучали об пол в бешеном ритме, - но никто из нас не хотел сдаваться. Наконец, организаторы от греха подальше решили остановить это состязание , и нас обеих объявили победителями. Мне очень понравилось. Отличный танец. Прямо дома бы его танцевала с удовольствием, на радость нижним соседям. А в конце вечера было еще одно соревнование – по стрельбе из духовых трубок по воздушным шарам. Тут уже другой человек отличился: тоже дошел до финала и в финале эффектно с первой же попытки ( а всего их давалось две) поразил красный воздушный шарик с расстояния примерно метров десять.
Так что вечер удался. Как, впрочем, и день. Как, впрочем, и жизнь.
На следующий день мы должны были продолжить посещение пещер, оставались еще пещера Ветра и пещера Чистой воды. После завтрака за нами приплыл гид – на этот раз на лодке. Надо сказать, что отель наш был расположен прямо на берегу реки. К воде спускалась довольно крутая деревянная лестница, оканчивающаяся крошечной пристанью. Внизу нас ждала лодка опять традиционного местного фасона: узкая, длинная и неустойчивая. Погрузились и отправились в плавание по неширокой, но живописной реке Меланау.
Само по себе такое плавание, независимо от его конечной цели, уже способно доставить большое удовольствие. Узкий нос лодки рассекает коричневую бурлящую воду, берега густо заросли зелеными дебрями, из которых кое-где вдруг выглядывает одинокий домик, или промелькнет маленькая деревенька; с уходящих в воду деревянных мостков местные жители стирают белье и моются сами, - и это несмотря на совсем , на мой взгляд, неподходящий для этого цвет воды. Река все время извивается, лодка то и дело закладывает виражи, и за каждым следующим поворотом реки открывается все более красивый пейзаж. Иногда деревья так низко нависают над водой, что приходится пригибать голову, чтобы не задеть свисающие с них лианы. А над головой небо слепящего голубого цвета, и солнце такое яркое, что даже в темных очках больно глазам; а когда лодка проплывает под склонившимися над водой деревьями, то солнечные лучи, пробиваясь сквозь эти зеленые кружева, делаются мягкими и ласковыми, и играют бликами на коричневой воде, до которой можно легко дотронуться рукой, так она близко, зачерпнуть ее и понять, что она, действительно, вполне чистая и годится для купания, просто такого цвета.
Через некоторое время сделали остановку, чтобы посетить деревню народности пенан. Эта деревня оказалась далеко не такой интересной, как у ибанов. Гораздо менее колоритной и более цивилизованной. Здесь тоже был длинный лонгхаус, - но, несмотря на то, что он был один-единственный, имел вид типового сооружения массовой застройки, как будто узкий многоэтажный городской дом-пенал зачем-то положили набок. И действительно, как нам потом рассказал гид, оказалось, что этот дом построило государство и передало жителям совершенно бесплатно. Поэтому он получился какой-то бездушный, похожий скорее на длинный барак , чем на лонгхаус.
Помимо этого лонгхауса в деревне были в изрядном количестве и одиночные дома, более старого и более традиционного вида. Все дома стоят на высоких сваях, как на курьих ножках. На земле, между сваями, в тени собственных домов сидят жители - целыми семьями, с детьми и стариками, а также людьми вполне трудоспособного возраста, которые непонятно почему прохлаждаются в разгар рабочего дня, а не работают, например, на полях как трудолюбивые ибаны. В большом количестве бродят собаки и кошки - невероятно тощие, даже изможденные, с выпирающими ребрами и погасшими глазами. Без слез не взглянешь. Вообще, за все наше пребывание на Борнео мы ни разу не видели ни одного не что толстого, но хотя бы слегка упитанного домашнего животного. И мы даже, уже позднее, в штате Сабах, спросили об этом нашего гида, девушку по имени Шила, как раз вполне упитанную. Спросили, что зачем же тогда держать собаку или кошку, если нет желания или средств ее кормить? А она ответила, что очень многие традиционно имеют при доме кошку или собаку, но кормить их, оказывается, тут вообще не принято. Типа они сами должны добывать себе пропитание. Только что-то не очень это у них получается…
Ну вот, походили мы по этой деревне, потолклись немного на маленьком рынке, где '[an error occurred while processing this directive]'туристам предлагают всякую дребедень местного изготовления. Сделали две неудачные покупки. Во-первых, купили очень дешевый музыкальный инструмент из бамбука, - у невероятно живописной старушки с огромными, чуть ли не до плеч растянутыми дырами в мочках ушей, и привязанным за спиной младенцем; купили главным образом для того, чтобы после этого иметь возможность ее сфотографировать , и она не отказала, так что тут деньги были потрачены не зря, хоть этот инструмент и рассохся впоследствии. А во-вторых, купили еще деревянный веер, потому что кое-кто из нас ужасно потел, и все время жаловался на жару и надеялся посредством веера облегчить свое состояние. Увы. Веер сломался при первой же попытке его раскрыть . Каковую (попытку) этот потеющий человек сделал почему-то не прямо тут же сразу, у прилавка, а только минут тридцать спустя, когда наше плавание уже было закончено и мы карабкались по крутому подъему ко входу в очередные пещеры.