Свидание

Во всех странах третьего мира, да и у нас в России, туристам настоятельно рекомендуется не оставлять ничего в салоне автомобиля, дабы не провоцировать местное население. Как-то днем мы снимали набережную гаванской бухты, где Эрнест Хемингуэй любил ловить рыбу. Поскольку съемка эпизода не должна была занять много времени, я сидел неподалеку в машине, охраняя вещи, и наблюдая за столичной жизнью в сквере, напротив набережной. На моих глазах разворачивалась нешуточная драма, главными героями которой были девушка, парень и полицейский.

Девушка была африканских кровей, ростом под метр восемьдесят, достаточно крупного телосложения, хотя на вид ей было лет шестнадцать. Одета она была в серое облегающее трикотажное платье, которое давно уже было ей мало. В юном лице девушки, угадывались черты ее далеких предков. Через несколько лет из нее, наверняка получится настоящая «мама Африка». Молодой человек, тоже чернокожий, был высоким, худым и выглядел немного старше. На нем были видавшие виды длинные пляжные шорты. Множество мальчишек и подростков суетились вокруг них. Единственный, кто не вписывался в кампанию полуголой и босоногой молодежи, был высокий и подтянутый полицейский, в своей отутюженной форме с аксельбантами.

Девушка стояла несколько в стороне. Она всхлипывала и нервно подергивала ногой. Слезы градом текли у нее по щекам. Парень хмуро сидел на скамейке, отвернувшись от девушки, и слегка покачивался. Полицейский курсировал между ними, стараясь выглядеть серьезным. Время от времени между девушкой и парнем происходила словесная перепалка, и противостояние разгоралось с новой силой.

Глядя на них из машины, я все пытался понять суть происходящего. Сначала мне показалось, что конфликт произошел на сексуальной почве, но это совсем не вязалось со свободными нравами, царящими на Кубе. Скорее всего, парень как-то оскорбил девушку, и она требует сатисфакции. Но, присмотревшись к тому, что полицейский уделяет большее внимание девушке, я предположил, что это парень в чем-то ее обвинил, и, судя по ее реакции, незаслуженно. Сгорая от любопытства, чего со мной почти никогда не бывает, я едва дождался Эдуардо, и попросил его выяснить, в чем тут было дело. Эдик подозвал одного из мальчишек, и тот, получив пластинку жвачки, рассказал нам всё.

Я оказался прав: парень действительно обвинил свою подружку в том, что она украла у него 9 долларов во время их интимной близости (!) пол часа назад. И, поскольку девушка не признавалась, он заявил на нее в полицию. Да, такого развития событий, я и не ожидал. Интересно, подумал я, куда она спрятала эти деньги, ведь у нее даже карманов нет. Эдуардо рассказал, что теперь, даже, если не удастся доказать факт воровства денег, девушку обязательно поставят на учет в полицию, и в следующий раз, когда ее поймают, например с иностранцем, этот инцидент будет отягощающим обстоятельством. Такого я допустить не мог.

Я захотел разрешить этот конфликт, и попросил Эдуардо мне в этом помочь. Но он предпочитал не засвечивать перед полицейским свою нелегальную туристическую деятельность. Однако я настаивал, и Эдик придумал представить меня, как своего друга из России, приехавшего к нему погостить. Я предложил полицейскому замять это дело, для чего был готов презентовать «потерпевшей стороне» 10$, в обмен на публичное снятие всех обвинений с несчастной девушки. По-видимому, подобного раньше никогда не происходило, поскольку пришлось несколько раз повторять мое предложение. Наконец, сообразив, что к чему, парень с радостью выполнил мое условие, и новенькая 10-и долларовая купюра, обрела своего нового владельца. А я подошел к растерянной девушке и, через Эдуардо, посоветовал ей быть более разборчивой в выборе друзей. Пожелав ей на прощание удачи, мы вернулись к машине, где мои коллеги, как в театре, наблюдали за развитием событий.

Мы уже собирались отъезжать, когда к машине, робко подошла та самая девушка. Она еще раз меня поблагодарила, и назначила свидание на этом же месте в районе 11 вечера. Свидание! Конечно, я сразу же согласился, хотя и не совсем понимал, что я буду делать на этом свидании. Тут я вспомнил, что не знаю имени моей новой знакомой.

— Комо те йама? — Спросил я.
— Ми йамо Джиорданика.
— Ми йамо Алехандро. Мучо густо де коносэрлэ!
— Мучо густо!
— Мучача линда!
— Грасьяс.
— Адъес!

Вот так, буквально за несколько секунд, я исчерпал практически весь свой запас испанских слов. О чем только я буду с ней говорить на нашем свидании?..

Пришлось уговаривать ребят пойти со мной. Джиорданика уже сидела на лавочке в сквере. На ней было длинное светлое платье на бретельках, слегка приталенное сверху, и расширяющееся к низу. Платье было, что называется, «с чужого плеча», и, видимо, принадлежало другой женщине, более высокой и крупной. Сразу было видно, что девушка готовилась к свиданию, она даже накрасила свои пухлые губки ярко-красной помадой. Джиорданика ни сколько не смутилась, увидев, что я пришел не один. Она помахала нам рукой и начала что-то говорить нам по-испански. Разговор не клеился, и я предложил пойти в кафе, благо это международное слово девушка поняла сразу. Жестами она показала нам, что пойдет вперед, а мы будем идти за ней следом.

Правда, в кафе, мы все сели за один столик, наверное, здесь местной девушке уже можно было находиться в одной кампании с иностранцами. Джиорданика заказала себе колу и мороженое, мы — по банке пива. Вскоре, наши пути разошлись, ребята отправились на Малекон, а мы с подружкой пошли гулять по скверу — она впереди, я сзади.

Девушка нашла свободную скамейку в укромном уголочке сквера, среди зарослей каких-то разлапистых тропических растений, и предложила мне присесть. Всем своим видом она показывала, что здесь мы можем расслабиться, и никто нам не помешает. Джиорданика буквально села на меня верхом и начала целовать. Я всегда занимал активную позицию в сексуальных отношениях, но в э'[an error occurred while processing this directive]'тот раз решил не проявлять инициативы, и отдаться на волю случая, в прямом смысле этого слова. И не пожалел! Пухлые накрашенные губки молодой девушки нежно исследовали все уголки моего лица, шеи, груди, медленно спускаясь все ниже и ниже, оставляя постепенно затухающий ярко-красный след от губной помады…

О Джиорданике у меня остались самые приятные воспоминания. Мы, какое-то время, немного посидели с ней, обнявшись, и она засобиралась восвояси. Я прекрасно понимал, что наше ночное свидание — это благодарность за то, что я заступился за Джиорданику днем. Но мне хотелось, что бы мой поступок оставался бескорыстным. Я достал еще 10$ и предложил ей. Однако мне стоило больших усилий уговорить ее принять деньги, пришлось даже в шутку встать на одно колено. Джиорданика, смеясь, помахала мне купюрой, и растворилась в темноте ночи. А я, еще долго сидел на скамейке в сквере, напротив набережной гаванской бухты, где когда-то, старина Хемингуэй любил ловить рыбу.