Амазония

Все когда-нибудь превращается в аттракцион. Даже могучая Амазонка с ее четырехметровыми аллигаторами, пираньями, способными в считанные минуты обглодать до костей целого кабана, и скатами, удар хвоста которых смертелен. Туристам в Бразилии показывают самую настоящую, не бутафорскую сельву. Но все устроено так, чтобы домой они вернулись живыми и здоровыми.
Столица бразильского штата Амазонас - Манаус - поселение уникальное. Это, пожалуй, единственный в мире город с миллионным населением, окруженный сотнями тысяч квадратных километров непроходимых тропических лесов. Индейская деревенька Манаус никогда бы не стала городом, если бы в 1888 г. Джон Данлоп не изобрел пневматические шины. На них сразу возник огромный спрос. Соответственно, астрономически возрос спрос на каучук. Его получали из сока дерева гевея, которое обильно произрастало в джунглях вокруг Манауса. Каучуковые плантаторы за считанные годы зарабатывали миллионные состояния. Как и положено нуворишам, деньги они тратили со сказочной легкостью. Часть золотого потока пролилась и на город - здесь были проложены широкие бульвары, выросли шикарные особняки…
Трамвай - еще одно свидетельство небывалого процветания Манауса на рубеже XIX и XX веков. Трамвайная линия - первая в Латинской Америке - была проложена здесь в 1895 г. Для сравнения: в Москве трамвай был пущен в 1899 г., а в Петербурге - еще на восемь лет позже. Процветание закончилось быстро - в начале XX века, когда англичане научились разводить гевею в Малайзии и на Цейлоне. Азиатский каучук оказался гораздо дешевле бразильского. Плантаторы разорялись, рабочие теряли заработок, жизнь в городе угасала…
Главным памятником эпохе великолепия остался театр "Амазонас". В годы расцвета Манауса в городском театре выступали звезды первой величины - каучуковые бароны с легкостью предлагали гонорары, которые соблазняли знаменитостей на путешествие в амазонские дебри. На сцене театра пел Энрике Карузо, танцевала Анна Павлова… В наши дни большинство музыкантов здешнего оркестра - белорусы. В Бразилии собственных исполнителей не хватает. По замыслу манаусских нуворишей, их театр должен был превзойти роскошью лучшие театры Старого Света. При его постройке не использовали бразильских материалов, все заказывали за океаном. Мрамор и хрусталь покупали в Италии, черепицу для купола, полированное дерево и бронзовые детали - во Франции. Металлический каркас был изготовлен в Шотландии. Таким образом, Манаус оказался обладателем самого дорого в мире театра. Но зато, вернувшись с объезда своих обширных владений, плантатор мог ощутить себя здесь не в краю диких джунглей, а в самом центре Парижа.
Манаус стоит на Риу-Негру недалеко от места впадения этой реки в Амазонку. Дороги в сельве строить практически невозможно, поэтому все грузы здесь перевозят по воде, а суда - главный вид транспорта. В Манаусе они заправляются перед дальними речными рейсами. Как и в большинстве крупных городов, с экологией здесь неважно - берега Риу-Негру в черте Манауса чрезвычайно загажены человеком. Но, к счастью, мой путь лежит вверх по течению - туда, где в тридцати пяти километрах от Манауса в Риу-Негру впадает река Ариау. В этих местах Риу-Негру разливается километров на двадцать в ширину. И если где-то видно землю сразу и справа и слева - значит, это не берега, а многочисленные острова.
Сезон дождей в бассейне Риу-Негру пока не начался, а то бы дождь, если уж пошел, лил бы и неделю, и две подряд. А так - полчаса, и снова выглянуло солнышко. На район, где река Ариау впадает в Риу-Негру, лет двадцать пять назад обратил внимание известный натуралист Жак-Ив Кусто. Он обещал этим местам большое будущее. Амазонская природа представлена здесь во всем своем великолепии, но при этом устье Ариау сравнительно легко доступно, а сельва вокруг - достаточно проходима. Пятнадцать лет назад здесь построили первую башню-отель. С тех пор каждые два-три года вырастает новая. В тропическом отеле комфортно чувствуют себя не только туристы, но и исконные обитатели сельвы - попугаи и обезьяны. Маленькие обезьянки саймири рыщут повсюду в поисках лакомства. В баре даже вывешено специальное объявление. Оно строго запрещает кормить обезьян чем-либо, кроме плодов и семян, и тем более предлагать им напитки. А неуклюжих на вид паукообразных обезьян бананами не корми - дай вздремнуть на руках европейца.
Когда совсем стемнело, желающих пригласили на местный аттракцион - выслеживание аллигаторов. Днем этих огромных, до четырех метров в длину, ящериц углядеть трудно - они ловко маскируются. А ночью аллигатора выдает светящийся желтым глаз. Именно глаз, а не глаза. Они у аллигаторов развернуты точно на сто восемьдесят градусов - так что одновременно увидеть оба глаза невозможно. Связываться со взрослыми хищниками, тем более в темноте, не стоит. Однако в траве на мелководье, если повезет, можно поймать детеныша… Нашему гиду повезло - ему попался малютка-аллигатор. Взять в руки добычу гида я решилась не сразу.
А наутро меня поджидало другое приключение - рыбалка. Шесть утра - самое время ловить пираний. Мы приготовили мясо. Посмотрим, насколько они проголодались. Пираньи мясом не заинтересовались… Оказывается, я все проделала слишком тихо. Пираньи отличаются от прочих рыб тем, что их не отпугивает, а как раз наоборот, приманивает шум. Услышав всплеск, они решают, что в воду свалилась потенциальная добыча. То что стая этих рыбешек за полчаса обгладывает до скелета тушу свиньи - чистая правда. Однако пиранья и аллигатор - не самые страшные для человека обитатели этих вод. Аллигатор, тот вообще человека побаивается, а пираньи не обратят на вас внимания, если у вас на теле нет кровоточащей раны.
Клев начался. Сейчас пойдет - только успевай таскать. Вообще очень странное ощущение вокруг… Лес, мы на речке, и полное ощущение, что я где-нибудь в Подмосковье… Если б, конечно, не знала, что здесь и крокодилы, и пираньи… и кого здесь только нет… Даже дельфины речные. Пойманных пираний надо сразу же отпускать - дело в том, что мы не удосужились купить лицензию. А за каждую пойманную без лицензии рыбешку полагается солидный штраф. Филипп Сирило, гид: "Самую опасную и агрессивную пиранью мы называем краснобрюхой, а по-научному она зовется "пираньей обыкновенной". Даже повиснув на крючке, она все еще пытается сожрать наживку". По словам Филиппа, разные виды пираний отличаются друг от друга не только прожорливостью, но и рационом. Самая крупная - и вовсе вегетарианка, питается упавшими в воду плодами. Но ее нам не поймать - наживка не та.
Клевать-то у меня все время клюет, а вот вытащить - никак. Оказывается, все дело в технике. Филипп поймал уже седьмую рыбу. Счет семь - ноль в его пользу. Впрочем, проиграть Филиппу не так уж и обидно. Он уже двадцать пять лет водит туристов по амазонской сельве. Бывает, он на несколько месяцев уходит с группой в тропические дебри, туда, где, в буквальном смысле слова, не ступала нога человека. Пару лет назад, когда на Риу-Негру приехал германский канцлер Гельмут Коль, Филипп был его личным проводником. Но даже такому опытному проводнику в этих местах не обойтись без системы спутниковой навигации, Джи-Пи-Эс.
Сделав всего несколько шагов под сенью леса, я поняла, насколько неправильно было сравнивать эти места с Подмосковьем. Все время вспоминается рассказ о мухе, укус которой оставляет рану как от ожога сигаретой. Или, помнится, есть еще другая - она если даже просто проползет по руке, рука вздуется на несколько недель. На местных жителей насекомые почти не садятся. Филипп говорит, что за много поколений у них выработалась защита - отпугивающий кровососов запах. Ну а мне остается положиться на репеллент. Но, к счастью, не все в сельве враждебно человеку. Например одно из деревьев в Амазонии называют "телефонным". Если ударить по плоским выступам у него на стволе, звук разнесется на многие километры вокруг. Таким "телефоном" с древности пользовались индейцы.
Об индейцах Филипп упомянул не случайно - пройдя еще с километр, мы попали в индейскую деревню. Ее обитатели явно привыкли к бледнолицым гостям и всегда готовы показать, как они живут. Перчатка с приклеенными к ней гигантскими живыми муравьями тукамбира - не орудие пытки, а главный атрибут обряда инициации - посвящения мальчиков в мужчины. Чтобы доказать, что он уже настоящий мужчина, юноша должен надеть перчатку и положенное время терпеть страшно болезненные муравьиные укусы. Мне сказали, что обряд инициации проходил накануне, но я не очень поверила - в деревне как-то не видно было юношей подходящего возраста. Скорее всего, перчатка у индейцев всегда наготове - чтобы было чем поразить воображение белого человека.
Близость поселения к островку западной цивилизации сказалась и на туалетах туземцев, и на их облике. В лицах некоторых заметны негритянские и португальские черты. Но при этом, подобно своим дале'[an error occurred while processing this directive]'ким предкам, они спокойно пьют воду, которой у нас и машину бы мыть не стали. Воды мне не предлагали, зато угостили напитком из клубней маниоки… Как говорится, на вкус и цвет товарища нет. А индейцам нравится. Зато зажаренное на углях мясо аллигатора оказалось очень даже ничего… В знак симпатии индейский мальчик преподнес мне сделанного из травы кузнечика. Но разговорить его мне не удалось - он хранил гордое молчание… Так, наверное, и полагается вести себя будущему вождю… Возраст, однако, взял свое, и юный вождь в конце концов разрыдался… Успокоить ребенка оказалось совсем непросто. Даже когда пришло время прощаться с хозяевами, его заливистый плач все не умолкал. Очень надеюсь, никто на меня за это зла не держит. Места, в которых я побывала - хоть и находятся в самом сердце амазонской сельвы - очень, так сказать, окультурены. Но совсем неподалеку от них раскинулись действительно дикие, неизведанные дебри. В следующий раз я обязательно присоединюсь к одной из таких экспедиций.