Русский Рабат

Река Бу-Регрек, по марокканским масштабам, велика и полноводна. Она берет начало на склонах Атласских гор и, преодолев неширокую приморскую низменность, впадает в Атлантический океан.

В устье реки Бу-Регрек расположен не один город, как это может показаться, а два. Слева Сале, где селились выходцы из арабской Андалузии, а справа — Рабат, нынешняя столица Марокко.
До Рабата главным городом страны в разное время были Мекнес, Танжер, Марракеш и Фес. Рабат же приобрел столичный статус не так давно — в 1956 году. Но при этом он всегда был одним из важнейших культурных и экономических центров Марокко.

В XII веке рабатский султан Якуб-эль-Мансур решил построить здесь самую большую в мире мечеть — такую, чтобы в ней могло одновременно молиться все его войско. Замысел так до конца и не был реализован, а в конце XVIII века мечеть почти до основания разрушило землетрясение. Чудом уцелел только минарет — башня Хасана.

Рядом с ней — мавзолей первого и самого почитаемого марокканского короля Мухаммеда V, занявшего престол после ухода французов.

Над городом господствует крепость Касба-Удайя — в Cредние века она была оплотом пиратов, наводивших страх на все Средиземноморье.

Столице Марокканского королевства, городу Рабат, тысяча лет. Это один из самых колоритных арабских городов Северной Африки. Казалось бы, что может быть общего у этого города и этой страны с Россией?..

…Настоящий тульский самовар, изготовленный на фабрике братьев Петровых, Тула, 1850 год. Дружественным отношениям России и Марокко недавно исполнилось 220 лет. Впервые дипломаты Марокко и России встретились в Италии в конце XVIII века. Но первая марокканская миссия оказалась в России только в начале XX века. В ее состав входил прадед господина Бен Ганнама.

Как и его предок, господин Ганнам всю жизнь прослужил по дипломатическому ведомству и лишь недавно вышел на пенсию.

Мохаммед бен Насер Ганнам, дипломат:
— Мой прадед был советником министра иностранных дел Абд аль-Карима, который возглавлял первую нашу миссию в России. Самовар ему подарил сам император Николай II. По протоколу посланникам полагалось вручать ордена, но при российском дворе опасались, что «дикие марокканцы» пустят ордена на украшения для своих жен или любимых лошадей. Вот и решили заменить орден самоваром.

Бережно хранятся в доме Ганнама и другие реликвии, связанные с Россией: Коран, изданный в 1892 году в Бахчисарае, и письма с Петербургским штемпелем. Письмо адресовано месье Сиди Ганнаму в Танжер, Марокко. Из Санкт-Петербурга отправлено 24 июля 1901 года, а доставлено в Танжер 13 августа 1901 года. Быстро работала почта.

До начала 30-х годов прошлого века марокканцы с русскими практически не сталкивались, разве что на дипломатическом уровне. Но после Октябрьского переворота в Марокко оказалось несколько тысяч из миллионов наших соотечественников, бежавших от большевиков.

В двадцатые годы в Рабате таксистов-арабов практически не было. За руль садились русские инженеры и офицеры Белой армии. Но так продолжалось недолго. Образование и опыт русских нашли другое применение. Они проектировали застройку марокканской столицы, строили железные дороги, составили карту почв, которой в Марокко пользуются до сих пор.

Среди русских эмигрантов, заброшенных судьбой в эту африканскую страну, был и отец графини Прасковьи Петровны Шереметевой. Мы с ней встретились у нее дома на зеленой окраине Рабата.

Д.С.:
— Прасковья Петровна, расскажите, как ваши родители оказались в Марокко.
Прасковья Петровна Шереметева:
— Оказались, потому что мой отец приехал со своей школой из Франции — он учился в школе на сельскохозяйственного инженера — и они сюда приехали в студенческое путешествие. Ему здесь понравилось, и он решил, что здесь он может себе устроить жизнь немножко легче, чем во Франции. Ему очень не хотелось жить в этаком «эмигрантском соку», как он говорил всегда.

Обосновавшись в Марокко, Петр Петрович привез из Франции жену, Марину Дмитриевну Лёвшину. Все их дети родились уже здесь. Жизнь русской семьи в Африке складывалась непросто, денег часто не хватало на самое необходимое.

Прасковья Петровна Шереметева:
— Были русские, которые занимались всякими делами. Например был такой Непомнящий, который коптил рыбу. В реке тогда были такие большие рыбы, которые я даже по-русски не знаю, как их назвать, алёз — такая, в ней очень много костей, но очень вкусная рыба, довольно жирная. И они эту рыбу коптили у себя в гараже вот здесь в городе и потом щипцами вытаскивали из этих филе все кости. И потом это все продавали. А мой отец заходил к Непомнящему и собирал все кости и из этих костей варил прекрасный суп.
Но кое-кто из русских все же сумел сколотить здесь себе состояние.
Был такой человек Кочин … Я думаю, мои родители его страшно, презирали. Он был очень деятельный, бизнесмен, очень хорошо разворачивался. А родители были такие бестолковые в смысле денег… У этого Кочина был гараж для починки машин. И он создал компанию такси. И зарабатывал очень много денег, у него даже был свой личный самолет, на котором он летал.

Центром, объединявшим многочисленную в те годы русскую общину Рабата, была церковь Воскресения Христова. Построили ее на собранные эмигрантами деньги и освятили в 1932 году.

Прасковья Петровна Шереметева:
— В церкви было три священника, она была всегда полна… Все службы... Чудные были пасхальные заутрени. Всегда все пели, нас таскали на клирос петь. Вообще из-за этого, я думаю, мы смогли выучить русский язык. А то бы не выучили, наверно.

Русская церковь в Рабате стоит на земле, которую за символическую цену один франк продал русским богатый мусульманин-марокканец. Он верил, что чудесным образом излечился от смертельной болезни благодаря молитвам своей русской жены. Условие марокканец поставил одно — на этой земле должен стоять православный храм.

Православных прихожан в Рабате осталось совсем немного. Священник в церкви служит всего один, отец Сергий, а не трое, как раньше. Но храм по-прежнему остается объединяющим центром русской общины. По воскресеньям и в праздничные дни он никогда не пустует.

Отец Сергий, настоятель храма:
— Это место, которое было основано первыми русскими, которые приехали сюда из Туниса. Это место живо и сейчас. Оно служит источником и воодушевления, и источником взаимной поддержки русских людей, которые приходят сюда и находят здесь единение духовное и, конечно, решение всех житейских интересов.

Д.С.:
— А в Рабате есть православное кладбище?
Отец Сергий:
— Собственно православного кладбища нет, есть христианское кладбище, где похоронены и христиане-католики, и конечно, большинство православных людей, которые жили здесь нашли конец своего земного бытия здесь, в Рабате.

На этом кладбище возникает ощущение, что ты не в Марокко, а где-нибудь в Италии, Испании или на юге Франции — те же кипарисы, акации, христианские надгробия с крестами.
Среди них попадаются и православные. Отец Сергий показал мне надгробия родителей Прасковьи Петровны Шереметевой — Петра Петровича и Марины Дмитриевны. Здесь же, на рабатском кладбище, похоронен и один из сыновей Льва Толстого — Михаил Львович.

Архимандрит Варсонофий был пострижеником Валаамского монастыря. Когда Валаамский монастырь был упразднен в России, он переехал в Финляндию и по приглашению митрополита Евлогия приехал сюда в 1927 году, прожил здесь почти тридцать лет, все время служа церкви, и нашел место своего упокоения, именно вот в этой часовне. Он оставил духовное завещание, что «свой дух я отдаю Богу, а мое тело пускай будет предано марокканской земле». И вот здесь, в этой часовне, он похоронен.

Здесь же покоится прах архимандрита Митрофана, сменившего Варсонофия на рабатском приходе, и первого старосты церкви Александра Стефановского. И тот и другой — бывшие боевые офицеры, покинувшие Россию с последними частями Белой армии.

После Второй мировой войны в Марокко осело немало русских, в 1945 году оказавшихся за пределами Советского Союза. Сейчас из этой, второй волны эмиграции в Рабате осталось совсем немного. Одни покоятся здесь, на христианском клад'[an error occurred while processing this directive]'бище, другие уехали из страны, когда в 1958 году в Марокко открылось советское посольство. Они боялись, что их депортируют обратно в СССР.

Сейчас немногочисленная русская диаспора в Рабате состоит в основном из жен марокканцев, обучавшихся в Советском Союзе.
В московском ГИТИСе получил образование и Джамаль Тхисси, директор Национального театра имени Мохаммеда V.

Вернувшись на родину, он создал первый в Марокко и во всей Африке Институт театрального искусства, где актеров учат по системе Станиславского.

Ученики, прошедшие школу Станиславского, работают на телевидении, в кино, и в театре. Основной состав компаний, которые занимаются театром в Марокко,— выходцы из этого института.

Ученики господина Тхисси играют в самых популярных марокканских телесериалах. Но воспитаны они на русской классике. Сейчас они вместе с учителем ставят гоголевского «Ревизора». Русская колония Рабата ждет премьеры с нетерпением.