Кино в Марокко

Западная кромка самой большой на планете пустыни Сахара… Отсюда, с южной границы Марокко, на тысячи километров к востоку и югу тянутся песчаные барханы.

Вроде бы пустыня — везде пустыня: и в Сахаре, и в Средней Азии, и в Аравии. Но почему-то кинорежиссеры всего мира предпочитают снимать пустыню здесь, на юге Марокко. По этим барханам брела героиня фильма Бертолуччи «Чай в Сахаре» и скакал Питер О`Тул в фильме «Лоренс Аравийский».

Первым в Марокко начал снимать еще пионер кинематографа Луи Люмьер — было это в конце XIX столетия. Много позже здесь работали Бертолуччи, Скорсезе, Хичкок, Клод Лелюш, Дзеффирелли и другие.

Король Марокко Мухаммед V, как и его отец, Хасан II, кино любит и во всем идет навстречу иностранным кинематографистам — не облагает их чрезмерными налогами, предоставляет для массовок целые воинские части. А еще на марокканских съемочных площадках разрешено использовать не только бутафорское, но и настоящее оружие, что очень важно для создателей исторических лент.

И все же в первую очередь режиссеров привлекают марокканские ландшафты — фантастические и, главное, разнообразные. Причем за разнообразием не приходится далеко ходить.

Синева неба, белизна снежных вершин, зелень оазисов, зной раскаленной пустыни — все это здесь можно получить практически в одном месте.

Из ущелья, по крутым склонам которого вьется серпантин, такой, что дух захватывает, внезапно попадаешь в тенистый широколиственный лес. Проходит еще пятнадцать минут и перед тобой расстилается безжизненное плоскогорье. Там, за горизонтом, пески Сахары.

Марокко с равным успехом может быть и ковбойским Техасом, и библейской Палестиной, и даже Тибетом. При желании здесь легко отыскать и инопланетный пейзаж. Режиссеру остается лишь населить его персонажами.

Настоящие, не киношные жители этих мест — берберы и туареги. Две народности так долго живут вместе, что успели основательно смешаться.

Берберы гораздо раньше туарегов перешли к оседлой жизни. Типичные их поселения — укрепленные деревни, которые называются касбами. В них по южную сторону Атласких гор и в наше время обитает большая часть марокканцев.

Бедные касбы выглядят, как скопище убогих хижин, богатые – как настоящие замки. В доартиллерийскую эпоху такие селения были практически неприступны.

Архаичность форм и экзотичность марокканских построек привлекают кинематографистов не меньше, чем красота пейзажей. В художественных фильмах эти глинобитные дома с легкостью сходят за жилища древних египтян, библейских израильтян и даже римской бедноты.

Одна из самых известных марокканских касб — Айт-Бенадду. Долгие века эта стоящая на высоком холме крепость охраняла караванный путь в Тимбукту — священный город африканских мусульман.

Под ее стенами снимали «Лоренса Аравийского», «Гладиатора» и еще два десятка менее известных фильмов. Во многом поэтому через Айт-Бенадду проходят почти все туристические маршруты.

Самый ходовой товар у торговцев Айт-Бенадду — синие берберские платки. На здешнем ветру, который, кажется, не перестает никогда, без такого платка не выдержишь и десяти минут.

Чтобы попасть в касбу, надо перебраться через небольшую речушку. Местные жители организовали перевоз — предлагают желающим переправиться на осликах, мулах, лошадях или верблюдах. Понятное дело, не бесплатно.

Верблюды работают здесь и как фотомодели — участвуют в съемке для одного из глянцевых французских журналов.

Несмотря на популярность Айт-Бенадду, в ней до сих пор сохранился патриархальный дух. Гуляя по лабиринту узеньких улочек, трудно поверить, что касба построена без всякого плана — так гармонично сочетаются все ее части.

Обитатели касбы выращивают овец, обрабатывают сады и огороды, но уже несколько десятилетий главный источник их дохода — кинематограф.

Обычно в Марокко просто так в незнакомый дом не войдешь. Здесь же к незваным гостям привыкли и встречают их вполне дружелюбно:
Д.С.:
— Здравствуйте, как вас зовут?
— Фатима.
Д.С:
— Фатима, говорят, у вас кино снимают постоянно. А вы каком-нибудь фильме играли?
Фатима:
— В «Гладиаторе». Пойдемте в дом, покажу фотографии.

Фатима, как и ее родственники — да и вообще все обитатели Айт-Бенадду, постоянно снимаются в массовках. Поэтому позировать перед камерой для них дело обыкновенное. Но бесплатно даже обычную свою жизнь снимать не разрешают.

Столь популярные у кинематографистов места не могли не стать киностолицей Марокко, а может, и всей Африки. Эту роль здесь выполняет город Уарзазат, до которого от касбы Айт-Бенадду километров двадцать пять.

Город совсем молодой — он был основан как французский форпост в 1928 году. Здесь пред каждым перелетом через Сахару делал последнюю посадку летчик Антуан де Сент-Экзюпери. Тогда в Уарзазате не было ничего, кроме казарм, аэродрома и кафе «Димитрий», в котором автор «Маленького принца» проводил много времени.

Теперь в Уарзазате сорок тысяч жителей. Крупнейшая на Африканском континенте киностудия «Атлас» издали похожа на древний опоясанный крепостными стенами город.

Однако, подойдя ближе, понимаешь, что естественным образом ничего похожего вырасти на земле не могло — такое смешение стилей бывает только в кино. Где еще увидишь китайского дракона у ног египетской статуи?

Когда идут съемки, вход на студию посторонним строго воспрещен. Ведь дизайн декораций, костюмов — все это вплоть до выхода фильма на экран является коммерческой тайной.

В мой приезд в плотном графике работы студии образовался зазор. Поэтому мне разрешили побродить по этому сюрреалистическому городу среди декораций к известным фильмам.

Это не музей, так что табличек с пояснениями здесь не предусмотрено. Без посторонней помощи понять, для какого фильма предназначались те или иные конструкции, нечего было и думать.

К счастью, сотрудник киностудии Юсеф согласился провести для меня экскурсию. Несмотря на юный возраст, он уже много лет работает на «Атласе».

Начали мы с дворца Клеопатры, над входом в который красуется надпись на латыни «Дом, милый дом».
В фильме «Астерикс и Обеликс: Миссия Клеопатра» этот дворец выглядит, надо сказать, более парадно. Но тут удивляться нечему — с тех пор, как съемки закончились, прошло несколько лет и дворец успел изрядно обвешать.
Д.С.:
— А здесь что снимали?
Юсеф:
— «Гладиатора». Если помните, в начале фильма Рассел Кроу попадает в рабство. А вот — невольничий рынок. И здесь же тюрьма, где держали будущих гладиаторов, пока они учились сражаться.

Из темницы, где томился Рассел Кроу, открывается замечательный вид на площадь древней Александрии. Такое может быть только в кино — вернее, в месте, где кино снимают.

В фильме «Астерикс и Обеликс» александрийская площадь кажется замкнутой, со всех сторон окруженной зданиями. А на самом деле тут такой простор — снежные Атласские горы на горизонте...

На их фоне забавно выглядят изваяния египетского бога плодородия Ханума (его изображали в виде барана) и загадочно улыбающиеся крокодильи морды бога Себека.

Вдали виднеется мрачная крепость из фильма про крестоносцев. Но его съемки еще не закончились, так что вблизи ее рассмотреть не разрешили.

Здесь вообще, куда ни кинь взгляд, обязательно увидишь какое-нибудь бутафорское сооружение.
Юсеф:
— А в этом павильоне снимали «Моисея» с Бингом Кинсли. А еще «Возвращение мумии».
Д.С.:
— Забавно, что в одних и тех же декорациях снимались два совершенно разных фильма. Один на библейскую тему — «Моисей», а другой — страшилка «Возвращение мумии».

Декорации из соображений экономии стараются использовать по нескольку раз. Но это не всегда получается — ведь строят их из дешевых и не слишком прочных материалов из гипса, дерева иногда используют пластик. От дождя и пыли они быстро разрушаются, так что со съемками тянуть нельзя.

После окончания съемок декорации, если они никому не мешают, сразу не разбирают. Они стоят, постепенно приходя во все более плачевное состояние, пока занятое ими место не понадобится следующей киногруппе. Некоторым сооружениям «везет» — они могут простоять и год, и пять лет. А от некоторых уже через месяц после съемок не остается и следа.

Имитировать мастерам-декораторам приходится не только постройки давно прошедших времен, но и самые неожиданные объекты, например пальмы.

Вообще-то в Марокко пальм много. Но они не всегда растут там, где это нужно режиссеру. Вот и приходится ставить макеты.
Получаются растения неизвестного науке вида. Но на экране они выглядят превосходно.

Бывает, декорации намеренно состаривают, чтобы у зрителя возникло ощущение старины. Юсеф показал мне тибетский интерьер:
Юсеф:
— Здесь снимался фильм «Кундун» режиссера Мартина Скорсезе про далай-ламу. Это место, где далай-лама учился.
Целая библиотека тибетской мудрости. Но все эти бесценные рукописи сделаны из гипса.

На студии «Атлас» снято около пятидесяти фильмов. А по всей стране — более пятисот. Но действие большинс'[an error occurred while processing this directive]'тва из них происходит в других странах. А самый известный фильм о Марокко — «Касабланка» — снимался вообще в Калифорнии.

Только после этой ленты большинство европейцев и американцев узнали, что на свете есть такой город Касабланка. Он вышел на экраны в 1943 г. и был удостоен трех «Оскаров» и до сих пор признается многими лучшей мелодрамой за всю историю кинематографа.

Но ни города Касабланки, ни страны Марокко в этом фильме практически нет. Действие разворачивается в основном в стенах кафе, которое принадлежит Рику, сыгранному Хэмфри Богартом.

А в марокканских пейзажах тем временем снято, и сейчас снимается множество фильмов, по сюжету не имеющих к этой стране никакого отношения. И зрителям абсолютно все равно, что по этой земле не ступала нога ни тибетских монахов, ни техасских ковбоев. Получается-то красиво и вполне достоверно. А правда жизни и достоверность искусства — понятия разные.